Марина Халкиди: Служительница. Ход королевой (СИ)

Юная послушница указала на телегу Дефорта, мужчина прочел еще одну молитву, осторожно поднял сына и последовал за девушкой.

Половина лежаков под навесом опустела, ведь на лечение одного пациента уходило до получаса. Послушница указала на кровать, а затем бегло оглядела мальчика, прошептала над ним молитву, положив ладонь на лоб ребенка, Марьян забился в агонии, из его рта хлынула кровь, заливая подол послушницы.

Дефорт рухнул на колени, с болью в глазах взирая на сына, истекающего кровью.

- Прошу тебя, позови жрицу. Спаси моего сына.

Послушница неуверенно покачала головой, жрицы были заняты, а мужчина, судя по его телеге, едва сводил концы с концами. А ведь на содержание храма требовались деньги, и пока еще верховная жрица не добилась финансирования от короля, настоятельницы сами изыскивали способы пополнить казну храмов.

- Уже поздно, если он доживет до послезавтра, приводи его.- Безразлично сказала послушница, отворачиваясь от мужчины как от надоедливой мухи. Девушка лечила больных с раннего утра, она отвлеклась лишь раз, чтобы принять похлебку из овощей, все о чем мечтала послушница это несколько минут покоя, чтобы сбалансировать силу. К тому же вид смерти давно уже стал для нее привычен - люди были смертны!

Дефорт ухватился за кровавый подол.

- Умоляю тебя, я могу заплатить.

Девушка, которой едва исполнилось двадцать лет, отрицательно покачала головой, она лечила именем богини, но спасти всех было невозможно! Кто-то умирал на пороге храма, кто-то по возвращению домой, а чудеса, не взирая на слухи, были редкостью на территории обители.

- Приходи послезавтра,- повторила девушка, отворачиваясь, ей пора было готовиться к вечерней молитве.

Дефорт цеплялся за одеяние послушницы, когда над ним склонилась жрица, ее одежда была нежно голубого цвета, она отличалась от серого бесформенного одеяния юной велески.

- Не позорься человек. - Прохрипела женщина.

Дефорт было попытался ухватиться за ее платье, но вовремя опомнился-мужчины не смели прикасаться к инициированным целительницам, тем более грязными окровавленными руками.

- У меня есть плата,- неожиданно выдохнул мужчина, вспомнив о Келии.- Девочка восьми лет. Я отдам ее в обитель!

Жрица остановилась-храм разрастался и слуг не хватало, ведь настоятельница платила им сущие гроши, а ребенок, с детства приученный к услужению, никогда не покинет обитель.

Велеска вернулась к кровати, взглянула на мальчика, она отдала несколько приказов послушнице, и та спешно направилась за травами.

Дефорт затаил дыхание, он кусал губы до крови, было уже заикнулся, что поспешил с обещанием…Как он посмел распорядиться жизнью Келии? Но ведь его сын умирал! Жрица протянула склянки, поясняя сколько капель и когда давать ребенку.

- Осталось семь минут, приведи девчонку.

- Вы…- Дефорт испуганно сглотнул.- Вы ведь не обидите ее?- прошептал он.

- Ты предложил плату, а то что предложено Велесе невозможно взять обратно.- Грозно объявила жрица.

Мужчина побрел к телеге, нога вновь разболелась, да и сердце сжималось в тиски от принятого решения. Келия гладила старую лошадь, что-то шепча ей на ухо, девочка была худа-кожа да кости. Хламида едва держалась на ее худеньких плечах. Жена перешила ее десять дней назад, но с тех пор девочка еще похудела. Грязные волосы были коротко подстрижены кухонными ножницами и теперь топорщились в разные стороны. Черты лица у Келии были правильные, настороженные зеленые глаза следили за отцом, который осторожно положил сына в телегу. Дефорт заботливо укрыл мальчика покрывалом изъеденным молью, страшась встретиться взглядом с дочерью, не осмеливаясь сказать Келии, что он отдал ее в услужение в храм. Мужчина солгал, что дочке придется остаться в обители на несколько дней, а потом он за ней вернется. Келия кивнула, она чувствовала аромат, который доносился из кухни храма. Девочка мечтала о наваристом супе, за весь день она съела только черствый кусок хлеба и желудевую кашу, от которой воротили нос даже свиньи.

Малышка ощутила странную тревогу, когда огромные ворота захлопнулись прямо за ней, отрезая ее от вольной жизни.

- Пошли,- окликнули девочку. Келия взглянула на служанку в черном балахоне, ей пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть пышнотелую великаншу. Женщина Келии не понравилась с первого взгляда, впрочем, и сама девочка произвела не лучшее впечатление, в чем успела быстро убедиться. Великанша, недовольная тем что худосочная моль не шелохнулась, поспешно наклонилась, ухватила огромной ручищей тонкое прозрачное запястье девочки и потащила ее за собой.