Алексей Матвеев - Конан и Зерцало колдуна [СИ]

— Что будем делать? — спросил Гавер, не сомневаясь в намерениях командира.

— Я выполню своё обещание! — заявил Конан, мрачнея. — Тутхемес получит Нинуса в обмен на свою голову.

— Грамотный подход. — одобрил Акула, вцепившись в рукоять меча. — Позволь, я…

— Нет. — отрезал Конан. — Это дело чести. Мой меч разрешит этот спор в честном поединке.

— Дуэль? — удивилась Капна. — А не проще ли…

— Нет. — ещё жёстче отрезал варвар, тряхнув взъерошенными волосами.

— Я слышал, что Тутхемес весьма недурно обращается с оружием. — припомнил Катамаи Рей. — Он не только король-колдун, но и сильный соперник в ратном деле.

— Тем лучше. — Конан был непреклонен и, сжав в руке амулет, добавил:

— Магией он не воспользуется, сталь решит исход поединка.

— Тогда пришло время отправляться в пирамиду. За Нинусом и упырихой. — улыбнулась Капна, потирая руки в предвкушении встречи с легендарной принцессой Акивашей, которой, волею богов, уготована участь стать прислугой в Чёрном замке.

— Да. — коротко кивнул варвар.

— Ненавижу вампиров. — уныло произнёс Гавер и сделал пасс рукой, будто отгоняя назойливое насекомое.

— Можно подумать, ты кого-то любишь. — съязвила Капна.

— Уж точно не тебя. — не остался генерал в долгу.

Катамаи Рей подошел к жрецу и уколол его в шею остриём дротика, смазанного соком пурпурного лотоса. Глаза жреца округлились, и он в бессилии осел на пол, с застывшей на лице миной крайнего изумления.

— Он помог нам, но об этом не расскажет никому ещё очень долго. — пояснил Катамаи Рей, пряча дротик. — Нехорошо платить злом за добро, пусть и жрецу Сета.

— Мягкотелые вы. — проворчал Конан, всё ещё держа руку на рукояти меча.

— Отрубить ему голову и всего долов-то. — согласился с варваром Акула.

— Не стоит. — покачала головой Капна. — Пусть будет хоть один человек, который разнесёт молву о столь дерзком осквернении стигийской святыни . Люди должны узнать, что бог-змей не всесилен, и что мы плевали на него…слюной.

— Ну, если дело обстоит так, то ладно. — расхохотался Конан, и направился к выходу из библиотеки .

Культ Сета бедностью не отличался, однако храм змеебога никак роскошным назвать было нельзя, скорее он походил на логово змеи, мрачное и пустынное. Всем его достоянием являлся каменный алтарь со статуей огромной змеи, жертвенник и несколько чадящих масленых ламп на стенах из серого камня. Бесспорно, в состоятельности культа мало кто сомневался, и тяга Тутхемеса, как и большинства верховных жрецов к роскоши являлись тому лишь подтвержденьем, хотя сам Сет был аскетом, видящим ценность отнюдь не в золоте. Злейшего врага рода людского привлекали омерзительные ритуалы, которые заканчивались человеческими жертвоприношениями, крики боли и ужаса, запах страха и предсмертная агония несчастных тешили его чёрную душу. Но ночные гости вторглись в храм не воровать, а посему и удалились без особых сожалений о не состоявшейся поживе. Вдобавок ко всему, Капна потешила друзей ещё и тем, что белой краской, найденной в подвале, вывела на приплюснутой змеиной морде митрианский символ жизни. Эта выходка впоследствии могла быть истолкована жрецами Сета, как верх святотатства, смертельно оскорбляющего их тёмного бога.

Тем же путем Конан и его спутники вернулись к рыночной площади, от которой направились к конюшням за скакунами. Чтобы не привлекать к себе внимания стигийских властей, им нужно было засветло добраться до пирамиды. Украсть лошадей труда не составило. Хозяев эти скакуны не знали, поскольку их готовили к продаже, а расположить животных к себе несколькими яблоками, конокрадам удалось без особых хлопот.

Чёрным вихрем промчались всадники по спящему городу, осадив коней лишь у городских ворот. Не смотря на давешний инцидент у северных ворот, стражники, на сей раз, были куда сговорчивее, да и бумага с личной печатью короля и несколько золотых в довесок, оказались весомыми аргументами, позволившими им покинуть город без лишних вопросов. До рассвета оставалось всего несколько колоколов, и отряду предстояла напряженная скачка, чтобы до первых лучей солнца успеть войти в Большую пирамиду, поэтому каждый наездник вёл за собой на уздечке по сменной лошади.

Проскакали галопом два колокола подряд и лишь единожды остановились, чтобы пересесть на свежих сменных скакунов и продолжить бешеную скачку. Ближе к рассвету, когда краешек светила озарил южное небо первыми всполохами будущего пожара, впереди замаячила чёрная громадина Большой пирамиды, поражая усталых путников своими воистину титаническими размерами. За громадиной Большой пирамиды в предрассветном небе проступали неясные тени ещё двух стигийских титанов, и одинокий бесхозный верблюд на фоне редких чахлых пальм лишь дополнял собой мрачную картину безысходности.