Марцин Гузек - Застава на окраине Империи. Командория 54 [litres]

– Не знаю. – Люциус беспомощно развел руками, хоть Олаф и не мог увидеть этого жеста. – Может, через час, а может, через несколько дней. В любом случае, после такой раны наверняка будет приходить в себя не меньше месяца.

– Когда он сможет сесть на коня?

– На коня? Чудо, что он вообще удержался на коне без сознания…

– Когда?

– Как минимум две недели. Может, и три. И даже тогда дальние поездки противопоказаны.

– Это все, ты можешь к нему вернуться.

Монах поклонился и вышел. Минуту в помещении царила тишина. Командир в очередной раз перечитывал сообщение, найденное в вещах Номада.

– Дункан, выбери четверых. Нужно отвезти мальчика в Командорию 42.

– Это добрых полторы недели езды в одну сторону.

– Поэтому пусть возьмут лучших коней. И выезжают завтра на рассвете. Ребенка ждут на месте в течение недели, уже опаздываем.

Командир рекрутов уставился в затылок своему начальнику.

– Есть ли повод, по которому я должен отослать половину моих людей почти на три недели, чтоб они эскортировали какого-то ребенка?

– Да. – Олаф встал и обернулся. – Он называется «приказ». В этом конкретном случае приказ от самого Великого Совета, который гласит, что ребенка надо доставить на место в указанный срок.

– Проблемы ожидаются?

– Всегда. Последний человек, который выполнял этот приказ, получил стрелу в спину. Остальное сам себе придумаешь. Назначь четверых, завтра уже должны быть в дороге.

Олаф шагнул на лестницу, ведущую в спальню на втором этаже. Это означало конец встречи.

– Ну, я, пожалуй, начну готовиться в дорогу, – сказал Натаниэль. – Кого мне выделишь?

– Никого. Потому что ты никуда не едешь, – отрезал Дункан. – Командиром группы поедет Магнус. С ним поедут Эдвин, Матильда и Люциус.

– Ты шутишь? Доверишь задание от самого Совета ему? Это же очевидно, что я должен…

– Как интересно, – вмешался Эдвин. – Посылаешь именно тех четверых, которые присутствовали при смерти Ульгара.

– Вам предстоит ехать по дорогам восточного приграничья, заезжая в трактиры и в села. Может быть, придется уходить от погони. Четверо вооруженных с ребенком уже и так достаточно бросаются в глаза. Если среди них будет еще аристократ с Юга или дама с Запада, то можно быть уверенным, что погоня мгновенно встанет на ваш след. Магнус отсюда родом, он быстрей договорится с местными и сольется с толпой, то же и Матильда. И мы все знаем, что ты прекрасно чувствуешь себя в любой компании.

– И по этому же поводу ты посылаешь Монаха, который отвратительно чувствует себя в любой компании? Который, между прочим, единственный человек, который всерьез может заняться раненым? – не уступал Эдвин.

– Я должен знать, на что он способен. Люциус никогда не был в бою, не участвовал в заданиях. Ему пора уже…

– Четвертой будет Кассандра, – прервал его Магнус. Все обернулись к нему. – Мальчик ни на шаг от нее не отходит, он ни с кем из нас больше не поедет. А Люциус действительно нужнее тут. Еще будет у него шанс себя показать.

Дункан минуту мерил взглядом великана. Наконец кивнул, выражая свое согласие.

Рассвет принес с собой мглу, холод и изморось. Это был один из таких рассветов, когда неохота вылезать из постели, а не то что отправляться в дальнюю дорогу. Матильда медленно натянула штаны. За ее плечами Манфрей тяжело вставал с набитого сеном матраса, который они разложили в небольшом складе. Бурчал что-то под нос, как всегда, когда был недоволен.

– Что на этот раз? – спросила женщина, натягивая обувь. – Снова будешь жаловаться, что не разрешаю тебе быть сверху?

– Нет, – запротестовал он. – Ну, то есть да, ты могла б хоть время от времени… Но я об этой поездке. Тебя почти месяц не будет, и…

– Да не переживай. Если ты за это время найдешь себе другую, я не разозлюсь. Даже если это будет не только твоя правая рука. – Она сунула в левый сапог небольшой нож.

– Ты же знаешь, что я не об этом. – В его голосе был слышен упрек.

Матильда терпеть не могла, когда он так делал. Выбрала Манфрея, потому что он был здоровый и сильный. Сын судьи Новой Деревни, командир тамошней сельской милиции. Мужчина, привыкший приказывать и одновременно полностью ей подчиняющийся. Она не скрывала, что это ее возбуждало, но тем не менее не выносила, когда он становился эмоциональным, слабым и смотрел щенячьим взглядом.

– Так и в чем дело? – обернулась, сознательно не спеша надевать рубашку.

– Ну, я просто подумал, что мы могли бы иногда… ну знаешь, делать что-то кроме этого, – указал на матрас.