Иван Шаман - Валор 4

«Адаптация выходного сигнала для блокирования аудиовизуальных процессоров восприятия дронов технического обслуживания класса паук выполнена. Помехи поставлены. Внимание! Данная технология действует только на низкоуровневые, не предназначенные для выполнения охранных и боевых функций механизмы. При воздействии на военные процессоры вы наоборот вызовите активное шумоподавление и усиленную агрессию. Используйте ее с осторожностью!»

Вот так подарок! Я не поверил своим глазам, когда подбежавший паучок остановился прямо напротив меня, просканировал своим пучком лазеров и повернулся в другую сторону сделав то же самое. Он меня не видел! В упор! Я на такое везение даже не рассчитывал. Хотя если подумать, какое к черту везение? Тысячи часов тренировок, развитие техник души, морфизм в тифлинга и наконец активный интерфейс, поддерживаемый кристаллом, вживленным в лоб как третий глаз. Скорее было бы странно если у меня подобное не получилось.

Главное же оказалось совсем в другом. Теперь я мог спокойно перемещаться по техническому этажу, прячась только от самих Стражей. Это открывало мне огромные возможности, и дождавшись пока патруль пройдет мимо я тихо выбрался из своего укрытия и направился дальше, на желанный двадцать первый уровень.

Не знаю, чего именно я ожидал. Сокровищницы? Тюрьмы забитой детьми и подростками? Масло уже начинало подсыхать, так что пролезть на следующий уровень, мимо запертой двери, оказалось куда тяжелее, но справившись с задачей я очутился в помещениях, забитых перегородками и развалинами. Пауки хранители постарались и здесь, они до последнего спасали предметы и инструменты, штопая их своими черными нитями, и зачастую некоторые предметы стояли почти целиком состоящие именно из них.

По таким призракам вещей я понял, что передо мной — лаборатории. Очень давно покинутые, забытые и не используемые. Здесь не осталось почти ни одной целой вещи, но лужицы обычного стекла, растекшегося по кремний-углеродным столам, еще говорили о том где стояли ряды пробирок. Провода и приборы оставляли свои отпечатки, даже превратившись в кучки пепла и пыли, разложившись за тридцать тысяч лет на первоэлементы, а затем слежавшись в камни.

Время беспощадно, оно как волчица, пожирающая все ради своих детей — перемен. И все же, передвигаясь от коморки к коморке я испытывал щемящее чувство грусти в груди. Все что здесь когда-то было, все что построили великие зодчие — все обернулось прахом. Собранные десятками тысяч лет знания, технологии и труды ушли словно вода в песок. А на их месте появилась академия Чщаси, не развалившаяся на части, только благодаря неустанному труду крохотных тружеников — пауков-хранителей.

Даже сейчас они пробегали мимо меня, поддерживающего око урагана, не замечая и не интересуясь случайными помехами. Только оказавшись на пути их постоянного движения, я наконец осознал сколько же работающих механизмов находится в рабочем состоянии. Выходило что их даже не сотни — а тысячи. Каждую секунду они что-то латали, перенастраивали, перепаивали, зашивали и заливали своей спасительной черной паутиной.

Вниз они бежали с полными брюшками, а возвращались уже пустыми. При этом двигались с тихим жужжанием, почти неразличимым даже за тонкой стеной. Стоило перегородке заслонить нас друг от друга как жужжание превращалось в монотонный гул, который можно было услышать в любом классе академии. Интересно, как они латают колонны, находящиеся в тренировочных аудиториях? Может внутри них тоже есть проходы?

Обследовав двадцать первый этаж и с трудом разминувшись с возвращающимся на пост стражем, я понял, что мне нужно подняться еще выше. Впереди было больше тридцати этажей. И даже если каждый десятый из них — технический, с такими же шторками как на двадцатом, должно было попасться что-то интересное.

А вот надежду на обнаружение здесь Хироши я уже отбросил. За два года такой слой пыли не копится. Вдали от постоянных маршрутов хранителей и Стражей он достигал пятнадцати сантиметров. Что по понятным причинам было мягко скажем — много. Если бы здесь ходил кто-то еще, остались бы значительные впадины, которые не стереть за пару лет. А значит своим «спасением» Шунюан занимался не здесь.

И все равно бросить обследование на половине пути мне не позволяло природное любопытство, смешенное с восторгом от тех крупиц воспоминаний, что всплывали в моем мозге, при наблюдении за окружающими вещами из давно минувшего тысячелетия. Да и забраться на самый верх – посмотреть где свои материалы берут паучки – тоже хотелось.