Барб Хенди - Первый и последний чародей [ЛП]

Даже за пределами императорского двора есть те, кто имеет влияние на его политику и действия, а также на императорскую гвардию, как например Верховный Премин Авели-Джама. Гассан хотел бы поговорить с принцем и узнать, кем было предложено введение текущего военного положения. Но Гассан не отважился войти в контакт, так как не имел никакого представления о том, что происходило во дворце, да и сам Оуньял'ам до сих пор этого не делал.

Полностью погруженный в свои мысли он добрался до обители.

Он так давно привык к этому месту, что на улицах почти перестал замечать живших в нищете людей. Чтобы вписаться в местный колорит, он стал одеваться так же убого, как и они. Сдвинув защелку на покосившейся входной двери, он вошел внутрь. Лестничная площадка была пуста. Закрыв дверь, он замер в тишине, чтобы успокоить свои мысли.

Там наверху, в тайном убежище, стало слишком тесно, ведь оно никогда не предназначалось для одновременного размещения такого количества народа. В эти краткие мгновенья одиночества, он размышлял о том, как скоро он сможет рассказать подробности продуманного им плана. Остальным нельзя знать слишком мало, иначе у них возникнут вопросы, а если рассказать слишком много, это может привести к возможным изменениям, новым предложениям или различным требованиям. И сколько времени потребуется Магьер, чтобы прийти в себя?

Глубоко вздохнув, он двинулся вперед, и почти приблизился к повороту наверх, когда кто-то выступил из-за угла лестничного пролета. Когда он остановился в полумгле коридора, у него не осталось и шанса разглядеть лица, спрятанного под капюшоном плаща. Он совершенно не слышал, как кто-то спрыгнул у него за спиной, зато слегка почувствовал тяжесть, опустившуюся на пол.

В руке того, кто был перед ним, сверкнул стилет из белого металла. Он узнал слишком высокого старого Ан'Кроан.

— Не оборачивайся, — сказал Лисил у него за спиной.

Слегка потрясенный, но только потому, что его застали врасплох, Гассан вздернул бровь и попытался изобразить удивление:

— Как драматично. Полагаю, вы хотите поговорить со мной наедине… хотя могли бы просто попросить.

— Нам любопытно, почему ты решил использовать Магьер в качестве приманки, — сказал Бротан. — По нашим расчетам, для призрака ты представляешь куда более непосредственный интерес.

Гассан понизил свой повеселевший голос:

— Я никогда не говорил обратного.

— Что? — прорычал Лисил.

Гассан не стал на это оборачиваться.

— Мы не обсуждали все детали. Для этого мне нужно было больше сведений, которые никто из вас не мог добыть.

Бротан наблюдал за ним, все еще держа в руке клинок, и Гассан молча ждал, пока долговязый головорез не отступил в сторону.

— Пожалуй нам следует вернуться наверх, — сказал Бротан. — Остальные тоже захотят услышать что-нибудь новое.

Гассан терпеть не мог, когда его подгоняли как козла, но под следящим взглядом больших янтарных глаз он все же свернул за угол.

Как только они переступили порог убежища, оказалось, что пара "случайных встречных" была не единственной нетерпеливой. Все, кроме Чейна, ждали его.

Прошло три дня и три ночи. Магьер чувствовала себя лучше и одновременно хуже, хотя физически крепла и чувствовала облегчение оттого, что Лисил снова был рядом. Но внутри разгоралась искра ненависти.

Она всегда жила с таившейся в ней ненавистью, но в этот раз все было иначе. Она была беспомощна, растерзана в собственном разуме, но не помнила как. Все, что она помнила — боль, ярость и страдание, причиняемое голосами в ее голове. И все, что она могла сделать, это съежиться среди шепота, выскребавшего ей череп.

Халида вытащил всё.

Лисил думал, что она согласилась охотиться на призрака, чтобы можно было беспрепятственно отыскать шар воздуха. Правды он не понимал и не поймет. Ярость, что горела огнем, была инструментом, оружием, какое нужно было занести, но пламя внутри обратило все в пепел.

Пепел остыл.

Пыла и ярости больше не было. Осталась лишь холодная ненависть. Ей хотелось удавить Халиду собственными руками, наплевав на оболочку, которую он использовал. Может тогда голод и пыл вернутся к ней снова. Ей нужно было в это верить. Она понимала, что для начала ей нужно исцелиться, однако ожидание тянулось бесконечно.

Одно единственное последствие их заточения приносило ей легкое умиротворение.

Ранними вечерами, незадолго до наступления сумерек, Винн приносила одеяло, чтобы вместе укрыться. Ей хотелось сидеть вместе с Магьер, как сейчас, прислонившись к голой стене главной комнаты, где они могли поговорить. Прошло много времени, с тех пор как они могли что-либо делать, вместо того чтобы убегать, прятаться, сражаться, охотиться за шарами и их прятать. В их последнюю встречу в Колм-Ситте они поссорились — из-за Чейна.