Николай Космин - Пико – Хрустальное Горлышко [Сказка]

— Ах, сударь! Прискорбно слышать! — с видимым огорчением воскликнул магистр. Звеня колокольчиками своих удивительных башмачков, он сделал несколько шажков и продолжил. — Да, в вашем мире почему-то принято считать доброго человека дураком. Но, сударь, разве вы не допускаете мысли, что это одно из самых глубоких заблуждений? И заметьте — заблуждений взрослых людей. Потому что любое дитя, будь то мальчик либо девочка, с удовольствием вам объяснит, что возможность поделиться с другими игрушкой, книжкой, или плиткой шоколада делает их немножко, но счастливее и, представьте — умнее. Это так просто!

— Милый магистр! Ваша наблюдательность не знает границ. Вы, конечно, в который раз оказались правы. Но вот что странно! Все люди когда-то были детьми. Отчего же то, что было в детстве таким простым и понятным, во взрослой жизни становится недоступным для ума и сердца? Нельзя же в самом-то деле полагать, что ребенок мудрее взрослого человека!

— Как? — сложив на груди крылышки, разочарованно, так мне показалось, протянул магистр. — Уж вам-то, сударь, стыдно подвергать испытаниям на прочность столь очевидную истину. Ну, конечно, конечно, дети мудрее взрослых!

— С вами трудно спорить. Однако мне не терпится услышать следующую историю о Пико. Не будете ли вы так любезны, многоуважаемый магистр, пойти навстречу моему скромному желанию и разжечь вашу изумительную во всех смыслах трубку?

— Извольте, — довольно сухо сказал магистр, отступая и отвешивая поклон, и я, не успев как следует обдумать ставшее очевидным нарушение с моей стороны этикета, тотчас оказался перед дворцом короля Пищурха.

Итак, день, который с таким нетерпением ожидали родители Пико, наконец-то наступил. Накануне торжества, по издавна заведенному порядку, в газетах опубликовали имена всех жителей Врунглупии — напротив каждого имени стоял номер и цвет. Номер обязывал подданных короля Пищурха занимать на дворцовой площади строго определенное место, так как площадь заблаговременно была поделена на тысячи квадратиков, и все они были пронумерованы. А цвет упоминался для того, чтобы даже самый маленький дрозденок знал, какого цвета башмачки ему необходимо обуть перед тем, как выйти из дома и отправиться на встречу с королем.

Но не будем забегать вперед. Вот-вот откроются ворота самой высокой башни и на подвесную дорогу въедет золотая карета короля Врунглупии. Слышите: умолкли барабаны и заиграли трубы герольдов. Это означает не что иное, как то, что Праздник Прекрасной Глупости начинается.

Маленький Пико смотрел во все глаза. Конечно, кого не поразит великолепие дворца!? Тем паче, что дрозденок видел его впервые. Ему все было интересным… И солнечные часы, расположенные на большом куполе, и изваянные из белоснежного мрамора скульптурки насекомых, и огромные витражи, играющие всеми цветами радуги, и украшенные резьбой ворота, и удерживаемая толстыми канатами зависшая над дворцовой площадью огромной подковой дорога из чистого изумруда. Любо-дорого смотреть на такую сказочную красоту! Пико вертел головкой и так увлекся рассматриванием всех этих чудес, что едва не прозевал выезд короля.

— Смотри, сынок! — услышал он голос отца. — Вот он, наш славный король!

Задрав головку, Пико посмотрел туда, куда показывал отец, и в который раз ахнул. Перед распахнутыми воротами башни запряженная четверкой маленьких лошадок стояла чудесная золотая карета. Она сияла как солнце! А расшитые серебряными нитями камзолы кучера и форейтеров были усыпаны алмазами!

Пораженный увиденным, дрозденок следил, как за каретой короля из башни дворца выкатывались кареты королевской свиты. Они, конечно же, были поскромнее королевской, но столь же ослепительно хороши. Наконец, когда последняя карета покинула башню и кортеж замер, сей же час четверо герольдов в великолепных синих кафтанах стали по краям изумрудной дороги и развернули свитки с указом короля.

— Его Глупейшее Глупейшество король Врунглупии Пищурх дарит вам счастье отменного здоровья! — зычными голосами провозгласили герольды, и в каждом квадратике площади дрозды затопали башмаками.

А еще все, кто стояли на площади, трижды прокричали очень странную здравицу: «За-ви-ду-ем! За-ви-ду-ем! За-ви-ду-ем!»