Каролин Валь - Ткачи снов (ЛП)

Конечно не убранные ... меня ведь не было дома последних два дня.

В конце концов, она нашла то, что искала, и зажгла узкую лампу с серебристым крюком.

Обычно отец всегда встречал ее, чтобы узнать, как прошла торговля в городе. Может, он уже лег спать? Или присоединился к группе мужчин, тушивших огонь, чтобы затем пойти с ними в трактир и выпить чего-нибудь освежающего. Это было бы на него похоже.

Навия вышла на улицу и занесла еще четыре шкуры. В тот момент, когда она развешивала последнюю, в комнату зашел Даниан, запустив холодный воздух. Он держал в руках оставшиеся восемь шкур, его щеки слегка покраснели.

- Хвастун.

Даниан ухмыльнулся.

- Для чего-то ведь должны пригодиться тяжёлые тренировки. Я ещё не отвёл Нолу в сарай, но сейчас отведу. - Он отряхнул свою обувь, закрыл за собой дверь и снял меха. Потом огляделся. - А где твой отец?

- Наверное, пошёл что-нибудь выпить с другими, за испуг из-за пожара. Ты же его знаешь, выпить он всегда не прочь.

- Ты уверена? Обычно он никогда не пропускает твоё прибытие.

Навия вздохнула, упёршись руками в бока.

- Ну, хорошо, пойду быстро посмотрю в задней комнате. Если тебе так нравится, можешь присоединиться к Джовину. Ради Таля, у меня такое чувство, что вы все хотите сегодня напугать меня. Она отвернулась, но тут же остановилась:

- Кстати, спасибо за твою помощь.

- Не за что. - Дан кинул и потом сразу поморщился. - Твоя компания гораздо лучше, чем компания трёх кричащих баб.

- Ты не сможешь вечно убегать от своих сестёр, - ответила Навия, улыбаясь, но потом поспешила в заднюю комнату и, на всякий случай, взяла с собой лампу. Снова она позвала отца. И опять не получила ответа.

Возле своего спального места она коротко заглянула в нишу. Не так давно они починили её кровать, сделанную из толстого, наполненного соломой матраса. Под ним были сложены тёплые шкуры храноса, одеяло тоже было сделано из них. Во время тёмных дней на улице могло быть очень неуютно, поэтому чаще всего она спала, завернувшись в несколько слоёв. Навия уже хотела идти дальше, но замерла. Разве там что-то не выглядывает между её подушек и одеял? С любопытством она подошла и взяла в руки книгу в кожаном переплёте. Нерешительно она открыла её посередине и в изумлении затаила дыхание.

- Железная зима началась. Птицы разносят тяжёлые проклятья по стране, напряжение заставляет животных беспокоиться. Время пришло ... Я это чувствую. С юга до нас доходят дурные слухи, согласно которым исчезают Странники. Будем надеяться, что это только слухи, в противном случае, здесь мы больше не в безопасности. Я думал, что мы будем в безопасности в стороне от больших цивилизаций и что я смогу защитить здесь Навию. Я принял меры предосторожности, но пусть боги смилуются над нами! Если то, что рассказывают дети Потерянного народа, правда, тогда нам нужно ...

- Нави!

Она вздрогнула, когда услышала голос Даниана и уронила книгу. С грохотом она упала на деревянный пол. Почерк её отца ... Его дневник? Почему он лежит на её кровати?

- Нави! - В этот раз голос её друга звучал более настойчиво, чуть ли не испуганно.

Она подняла книгу и положила её на кровать, взяла снова лампу и вышла из своей комнаты.

Даниан уже стоял на пороге, тяжело дыша и со странным выражением на лице.

- Что случилось?

Даниан избегал её взгляда.

- Я ... я нашёл твоего отца, - сказал он тихо. Нервная дрожь слышалась в его словах, кадык подпрыгнул вверх вниз, когда он несколько раз сглотнул. В его глазах штормового цвета она прочитала ужас.

- Где? - тихо, практически шепотом спросила она.

Пол заскрипел, когда Дан начал переминаться с ноги на ногу. Он глубоко вдохнул.

- В сарае, когда я затащил туда телегу. Нави... твой отец... он мертв.

Лакос, Летнее царство

Умело Канаель нырнул под мчащийся навстречу посох, откатился в сторону и, тяжело дыша, снова вскочил на ноги. Песок закружился в воздухе, и облако пыли поднялось вокруг него.

- Вы двигаетесь слишком медленно, Ваше Высочество! - смеясь крикнул ему Дав И’Лев.

- А ты слишком много болтаешь! - выдавил Канаель.

По его спине бежал пот. Солнце непрерывно палило на один из многочисленных внутренних дворов его семьи, служащий им в качестве тренировочной площадки. Он проклинал Сува, который не расщедрился даже на тёплый ветерок, и вытер рукой пылающее лицо. Несколько тёмных прядей прилипли ко лбу и вискам, верхние волосы он связал на шее в хвост.