София Серебрянская - Ледяной Ирис (СИ)

– Вот видите, вы мёрзнете. Думаю, вам стоит…

– Господин, а вы… как вы думаете, не связано ли то, что господин Кадани обезумел, с тем, что он… ну… любил мужчину? Может, это ненормально само по себе, и он с самого начала был таким, и… – голос мальчика дрожал, и лису быстро стало ясно: если он будет медлить – ребёнок, чего доброго, решит, что сам помутился умом.

– Как лекарь, скажу так: это никоим образом не может быть связано. Обезуметь его заставила смерть любимого: всегда тяжело терять тех, кто был настолько близок.

Следовало рассказать о своей любви, о том, что произошло с Шигэру – умолчав, кто тому виной, разумеется – но голос предательски сорвался. Младший из сыновей семьи Шукима заглянул собеседнику в глаза – и тихо вскрикнул от неожиданности:

– Вы… плачете, господин?

– Нет, что вы. Я… Просто от дыма глаза слезятся, – Сибори отвернулся. Не хватало ещё, чтобы Ичиру счёл его слабым и недостойным: сейчас это, наверное, было бы хуже всего.

– Вы врёте. Ветер дует в другую сторону; сюда дым не долетает.

Тем временем Сибори уже справился с эмоциями, после чего коротко произнёс – и это вместо заготовленной долгой речи:

– Я и сам некогда любил мужчину. Но… он погиб. Так что я понимаю, как себя чувствовал господин Кадани. Во что до сих пор не могу поверить – так это в то, что я оказался сильнее духом, чем тот, кому я служил.

На этом силы покинули лекаря окончательно; плача, он мысленно проклинал своё желание вновь заговорить о Шигэру, вспомнить его прикосновения, его голос… Вспомнить то, что лис отдал взамен на кровь, смерть и грязь, что пришли в мир после смерти возлюбленного. Наверное, поэтому Сибори не понимал, что делает, когда ощутил прикосновение ладони к своей щеке, когда крепко сжал эту ладонь в своей и притянул к губам, осыпая быстрыми поцелуями. Лишь затем пришло осознание – вслед за широко распахнутыми, почти испуганными глазами Ичиру.

– Я… простите, я… мне не следовало… – Сибори попытался отвернуться, но уйти ему помешали чужие руки, крепко обхватившие шею. Подросток почти не дышал, прижимаясь к старшему юноше, будто боялся, что его сейчас оттолкнут. Лекарь прекрасно понимал: это не любовь или что-то ей подобное, лишь детский интерес, стремление узнать что-то доселе неведомое, но почему бы этим интересом не воспользоваться? Тем более что Ичиру считает себя взрослым, а взрослые не могут по-детски интересоваться: только любить. По крайней мере, в том идеальном мире, что выдумало для себя это глупое дитя.

Совсем по-детски сейчас смотрел на него Ичиру: снизу вверх, запрокинув голову и неуверенно глядя на губы лиса. Сибори никак не мог отделаться от навязчивой и, в общем-то, верной мысли: перед ним – ребёнок. И целовать этого ребёнка, как он целовал Шигэру, было бы невиданной наглостью с его стороны. Но, если подумать… Шигэру был намного старше, так почему бы самому Сибори не найти возлюбленного, который по сравнению с ним самим ещё молод?

Но тут послышались торопливые шаги, и Сибори с Ичиру одновременно отпрянули: никому не хотелось быть замеченным в подобном положении. Тем временем к костру подбежал один из солдат. Отдуваясь, он воскликнул:

– Вот вы где! Господин Джиро…

Не дожидаясь дальнейших разъяснений, Сибори бросился к шатру старшего из сыновей семьи Шукима: следовало сейчас сделать вид, что он обеспокоен судьбой этого недоверчивого дурня…

– Зачем ты явился?! – прошипел сквозь сжатые зубы Джиро: он не желал видеть лекаря даже теперь, когда и непонятливому крестьянину стало бы ясно, сколь серьёзно его положение. Одно прикосновение ко лбу, и Сибори отдёрнул руку, будто и в самом деле обжёгся: жар, притом сильный.

– Дайте мне осмотреть вас, – твёрдо, будто бы говорил с ребёнком, произнёс Сибори. – Похоже, это серьёзно.

– Как ты сумел меня отравить, выродок?! Ведь это твоя вина, верно?! – воскликнул упрямец: даже сейчас он не желал принять помощь искренне желающего спасти его Сибори. Ичиру выступил вперёд, восклицая:

– Брат, хватит! Он ни в чём не виноват!

– А ты молчи! – выкрикнул Джиро, попытавшись вскочить и тут же со стоном обвалившись обратно на своё ложе. – Кто здесь старше – ты или я?! Мне лучше знать, как и с кем поступать!

– Если вы не перестанете упрямиться, вы умрёте, – резко прервал чужую речь Сибори, надеясь хотя бы так испугать глупца. Но нет – вместо ожидаемой реакции он получил ещё один настороженный взгляд:

– Ты смеешь мне угрожать, выродок?! Дай мне только встать, и я сам отрублю тебе голову!