Андрей Васильев - Темное время

Молчал младший Арвен, сжимал зубы, напрягал мышцы.

— Начнем. — Стас рывком поднял мальчишку вверх, а после поставил на колени. — Сань, у тебя какой лоскуток есть?

— Ну да. — Я достал из кармана платок. — Сойдет?

— Вполне. — Стас мило улыбнулся, заводя руки Темира ему за спину и стягивая их его же ремнем. — В рот товарищу запихни, а то он ором своим местную публику перебудит-таки, что нам на фиг не надо. А ты, приятель, если захочешь мне что-то сказать, знак подай. Трижды кивни, например.

Мне стало как-то не по себе. Я догадался, что задумал мой гость, и мне это не очень понравилось. Нет, я далек от норм христианского всепрощения и левую щеку после удара по правой сроду не подставлял, но пытки… Это, конечно, жесть.

Но платок в рот Темиру все же запихал. А что мне еще оставалось? Всплеснуть руками и сказать Стасу, что это не наш метод? Можно подумать, он меня послушает. Да и информация нужна.

Звякнув, крутанулся нож-«бабочка», извлеченный из кармана, всхлипнул Темир, руки которого сильно, до хруста в суставах, Стас дернул вверх, а после узкое и тонкое острие остановилось в миллиметре от ногтя большого пальца правой руки подростка. Да что там — почти вошло под него.

— А с другой стороны — стоит ли? — задумчиво спросил у меня Стас. — Пальцы-то я ему тогда искалечу по полной. Это не игла — нож, он ведь потом даже вилку держать не сможет.

— Не сможет, — подтвердил я, догадавшись, что у хитрого полицейского есть некий план, которому он следует. Да оно и не странно — это его профессия, он таких Темиров небось на завтрак ест.

— А если после до разбирательств дойдет? — продолжал вещать мой приятель. — Знаю, проходили. «Пытки, хуже Гуантанамо», тонны жалоб. Можно, конечно, то, что от этого щенка останется, где-нибудь в близлежащем водоеме утопить, но не вариант. Не хочу лишний грех надушу брать.

Стас положил левую руку на голову мальчишки и начал задумчиво барабанить по ней пальцами.

— Знаю! — злобно рявкнул он через минуту, заставив и меня, и Темира подпрыгнуть на месте. Его пальцы сгребли волосы парня в горсть, и он рванул их с такой силой, что у того слезы из глаз брызнули. — Знаю, что сделаю. И ты никогда никому ничего не докажешь, потому что никто тебе не поверит. Но жалеть о своем молчании ты всю оставшуюся жизнь станешь. Если то, что тебя ждет, можно, конечно, назвать жизнью.

Стас за волосы подволок сучащего ногами мальчишку к одному из его подручных, тому, который тихонько подвывал, впустую пытаясь что-то увидеть белыми беззрачковыми глазами.

— Вот что мы с тобой сделаем. — Стас буквально ткнул мальчишку в лицо незрячего. — Вот! Мой приятель — большой мастак на подобные вещи. Одно движение — и ты слепой. Навсегда! Видишь это небо, эту траву, цветы, птиц, деревья? Красива наша среднерусская природа? Согласен, дивно хороша. И ты ее запомни навеки, потому что дальше тебя ждет темнота. Мальчик ты не бедный, коробки клеить или выключатели собирать тебе не придется, но это мизерное утешение. Все остальное — тьма. Ты никогда не поймешь, красива ли та девка, с которой ты лежишь в постели. Никогда не сможешь понять, кто и куда тебя ведет, этим людям придется верить на слово. И не увидишь того, кто тихо подойдет к тебе сзади и выстрелит в затылок тогда, когда дедушка умрет и ты окончательно станешь лишним в семейном бизнес-раскладе. И мать свою, которую этот же человек незадолго до того прикончит, ты защитить не сможешь. Ты станешь причиной ее смерти! Ты убьешь свою мать, парень!

Мальчишку била крупная дрожь, он не мог оторвать взор от молочно-белой пустоты глаз своего охранника и только мычал, пытаясь выплюнуть платок из рта.

— Саня, не будем тянуть, — скомандовал Стас. — Мальчик насладился видами, пора тушить свет.

— И то, — равнодушно согласился я. — Потом отвезем эту компанию куда-нибудь в лесок и поедем завтракать. Тут неподалеку неплохое придорожное кафе имеется, ух там чебуреки и ушасты!

Темир извивался как уж, пытаясь вырваться из рук Стаса, но тщетно. Когда же я приблизился, демонстративно разминая ладони, он настолько неистово замычал, что мне его даже жалко стало на мгновение. Но потом я вспомнил, что он минут десять мне пулей чуть затылок не раздробил, и жалость ушла.

— Что? — наклонился к нему Стас. — Что тебе? Еще раз мне в морду плюнуть хочешь? Чего ты башкой крутишь? Не хочешь? А чего так, вроде тебе понравилось недавно?

Потерзав таким образом Темира минуты две, он наконец вытащил платок у него из рта, а после лукаво мне подмигнул. Дескать, сейчас запоет соловей.