Андрей Васильев - Темное время

— Слушаю, — насторожилась сотрапезница.

— Ваша роль — наблюдатель, — очень серьезно предупредил ее я. — И не более. Вы не встреваете в разговор, вы не ставите условий, вы не даете обещаний и ничего не просите. Вы вообще не открываете рот. Это понятно?

— Но…

— Виктория, не сомневаюсь, что вы у себя в отделе много чего читали про мар, — усмехнулся я. — Смею вас заверить — вы про них ничего не знаете. Книги — это только книги. В жизни все куда проще, а потому страшнее. И вообще — будь на вашем месте кто другой, фиг бы я вписался в эту свистопляску.

— Согласна, — кивнула Виктория. — Это ваша территория, Александр, и вам лучше знать, что там к чему. Я буду молчать.

— Тогда приглашаю вас в гости часикам эдак к одиннадцати вечера, — потер руки я. — Посидим, попьем чайку, а там и дело сделаем. Да, вот еще что… Мне нужна какая-то личная вещь Арвена. Черт, придется снова в клинику ехать.

— Не придется, — прищурила левый глаз Виктория. — У меня есть его галстук. Проклятие ведь тоже не просто так накладывается.

— Уже проще, — обрадовался я. — Да, о клинике…

Я снова достал телефон и набрал Вагнера.

— Петр Францевич? — В моем голосе плескалось море озабоченности и озерцо печали. — Плохие новости. Увы, но не видать вам пакета акций.

— Она отказалась? — уточнил бизнесмен. — Дело в этом? Возможно, есть еще какие-то варианты?

— Если бы, — вздохнул я. — Согласие как раз не вопрос. Беда в самой… скажем так — хвори. Она поддается лечению только на начальном этапе. День-два — и процесс необратим. Совершенно. Даже если бы я поехал с вами еще тогда, на прошлой неделе, результат мы бы имели тот же. Увы, увы, но господин Арвен уже мертв, несмотря на то, что он до сих пор дышит. День-два у него в запасе есть, не больше. Я к чему — вы донесите эту весть до родных и близких, может, ему какие бумаги надо подписать, на предмет наследства или передачи собственности. Ну и попрощаться тоже следует, так, чтобы по-людски. Меня, разумеется, в этой связи упоминать не надо. Клиницист у нас вы, а не я.

— Хорошо, — без особого оптимизма пробурчал Вагнер. — Всего доброго.

— Стоп-стоп, — скомандовал я. — Это еще не все. Теперь по нашим с вами взаимным расчетам.

— Каким расчетам? — опешил он. — Аванс ваш, а больше мне платить вроде как не за что.

— Да что вы? — рассмеялся я. — Короткая у вас память, Петр Францевич. Как было сказано в тот день, когда мы заключили сделку? Если ваш приятель умрет до того, как я примусь за его лечение, вы мне ничего не должны. Он пока еще жив, не так ли? Тем не менее время мною потрачено, вдобавок я побеспокоил очень и очень влиятельного человека своей просьбой. Да, результат прискорбный, но услуга мне оказана, и когда-нибудь мне за нее предъявят счет. Вы сами коммерсант и знаете, что одна из основ любого серьезного бизнеса — взаимные услуги и уступки. Иногда они важнее, чем деньги. При этом действовал я в ваших интересах. Еще вопросы есть?

Молчал Вагнер, сопел в трубку.

— Замечательно, — продолжил я. — Но поскольку я привык вести дела честно, то и цена за мои услуги будет справедливая. Три раза. Я обращусь к вам за помощью три раза, а не пять. Так, на мой взгляд, будет нормально. Вы согласны?

— Да, — подтвердил Вагнер. — Александр, у меня тоже есть вопрос.

— Можете, только не со всякой ерундой, — разрешил я. — Вы же хотели про это спросить? Можно ли, если что, позвонить и обратиться с просьбой? Ну и не забывайте о том, что я — очень дорогое удовольствие. Помните, сколько было в конверте Арвена? Всякий раз я хочу от вас получать аналогичную сумму как безвозвратный аванс. И это — независимо от просьбы, которую я могу и не выполнить. Впрочем, можете класть в конверт больше, я не обижусь.

В принципе, хороший вариант. Зная его жадность, могу предположить, что чаще чем раз в год он появляться не будет. А мне лишний приработок не помешает.

— Значит, день-два? — еще раз уточнил Вагнер. — Ох, беда, беда…

На том мы с ним и распрощались.

— Не знала, что я влиятельная особа, — покачала головой Виктория. — Насмешили. И еще — пройдоха вы. Александр. Даже на отказе умудрились заработать.

— На убийстве, — поправил ее я. — Называйте вещи своими именами. Сегодня ночью этот человек умрет из-за наших стараний.

— И очень хорошо, — моментально изменилось лицо девушки, веселье из него ушло, осталась застарелая ненависть. — Жалко, лично этого не увижу.

— Кстати, а не допустили ли мы ошибку? — вдруг озадачился я. — Они, часом, эвтаназию к нему не применят? Чтобы не мучился? Тогда все наши труды — коту под хвост.