Елизавета Соболянская - Невеста Темного [litres]

Лорд Руэн провел руками над моим лицом, не касаясь кожи, поморщился и приказал хриплым голосом:

— Выпрямитесь миледи!

Я вытянулась, как солдат, боясь, лишний раз вздохнуть. Темный лорд еще поводил надо мной руками, потом смахнул рукавом пот со лба и вышел.

Сразу после его ухода в дверь просочилась Зисса. Горничная захлопотала вокруг меня, и я с удивлением поняла, что лежу в луже пота, яростно стуча зубами. Да что ж это такое! Я никогда столько не болела. Даже в раннем детстве максимум кашляла, после долгой беготни по лужам или валяния в снегу. Теперь же третий день ощущаю себя больной. Противная слабость не прошла даже после купания и растирания травяными отварами.

Служанка уложила меня в чистую постель и принесла ужин, которым можно было накормить двух взрослых мужиков. Я недоверчиво смотрела на мясо с кровью, запеченные овощи, мясной пирог и огромную кружку пива.

— Зисса, я не пью спиртное, — отодвинула я керамический бокал размером с мою голову.

— Вам лучше выпить, миледи, — качнула головой гоблинша, — иначе сил не хватит.

— Нет, — вновь повторила я, пытаясь понять, с какой стороны подступиться к огромному куску мяса.

К собственному удивлению, отрезая маленькие кусочки, я довольно быстро съела мясо, запила его простой водой и приступила к пирогу. Куда в меня столько вмещается? Под эти размышления от пирога остались только крошки, а вот овощи остались на тарелке. Зато нестерпимо захотелось горячего шоколада и маминого пирога с персиками. Я высказала свое желание вслух, и гоблинша вытаращила на меня глаза, словно я сказала что-то совершенно невероятное.

— Я спрошу на кухне, — наконец, пробормотала она, забирая поднос.

Вернулась служанка быстро. Сладкий пирог истекал сиропом, какао покрывала аппетитная шапочка сливок, и я с удовольствием погрузила ложечку в ароматный пышный бисквит. Но первый же кусок пришлось выплюнуть обратно на тарелку.

— Зисса, — простонала я, — мне нельзя спиртное…

Служанка, собирающая грязное белье, подпрыгнула и уставилась на меня во все глаза:

— Миледи, милорд приказал, чтобы Вам стало лучше!

— Мне не станет лучше! — закричала я, отталкивая сладость, пропитанную крепким бренди, — я могу умереть! О, Светлые! — руки уже покрылись мелкими красными пятнышками и начали чесаться, — судя по ощущениям, с лицом дело обстояло не лучше.

Причитая, горничная вылетела за дверь и через пару минут вернулась с моим мужем.

— Милорд, — я цедила сквозь зубы, чтобы не закричать, — если покупаете себе вещь, потрудитесь узнать о ней больше. Я никогда не пью алкоголь. Даже капля может убить меня, — и я протянула к нему руки, на которых начала трескаться тонкая кожа.

В глазах Темного не промелькнуло ни тревоги, ни раздражения. Он осторожно взял мою кисть, принюхался, лизнул ранку, и тут же велел гоблинше принести зеленую банку из его спальни.

Воняющий болотом бальзам муж накладывал щедро. Руки, лицо, шея… Когда он откинул слабые «ночные» косы и начал намазывать грудь, я закрыла глаза. Было невероятно стыдно, но возразить не могла: жена лорда — собственность лорда. Мне тщательно обмазали грудь и живот, прикрыли все простыней и переключились на спину. К моему огромному счастью, я не успела проглотить «алкогольный» пирог, и крапивнице хватило сил только на половину тела.

Завернув меня в простыню полностью, лорд Руэн уложил меня на подушки, прикрыл одеялом и негромко сказал:

— Простите меня, Летиссия. Я подумал, что отказ от спиртного — кокетство или каприз. Клянусь, что не хотел ничего дурного, просто легкое опьянение помогает женщинам легче принять неизбежное.

Сразу после этих слов Темный ушел, а я осталась одна, размышлять над его словами. Что Темный лорд назвал неизбежным? Супружеский долг что ли? Так я росла в деревне и знала об этом достаточно. Матушка сама рассказывала нам о женских недомоганиях, супружеском долге и деторождении. Она считала, что незнание погубило куда больше женщин, чем болезни. Неужели мой муж считает, что пьяная женщина легче уступит мужу? Невинности он меня уже лишил и, как я поняла позднее, сделал все достаточно деликатно. Пусть без ухаживаний и цветов, зато и без лишней боли. Еще и лаванду применил, чтобы я не волновалась.

Помню, муженек Марии-Эллы так громко хвалился в компании приятелей, что его жена чуть не истекла под ним кровью, что это слышал весь дом. Маме пришлось тогда прочесть ему лекцию о женском здоровье и запретить трогать жену, пока Мари не поправилась. Может, милорд Руэн боялся истерик и капризов романтической девицы? И опять промахнулся. Меня в семье считали ледышкой за неумение устраивать страдания по любому поводу.