Элизабет Лим - Расплетая закат

Прошлая Майя подбирала ошметки своего сердца и сшивала их. Но я уже не та девушка.

Теперь, когда судьба настигнет меня, я встречу ее лицом к лицу и подчиню себе.

Теперь у меня нет сердца.

Осенний дворец освещали тысячи красных фонариков, висящих на столь тонких веревочках, что казалось, будто это воздушные змеи, перелетающие с крыши на крышу. Я могла бы всю ночь смотреть, как они танцуют на ветру и окрашивают сумерки теплым сиянием, но мою голову занимали другие мысли. Ведь под этим морем покачивающихся фонариков находилась площадь Полной Гармонии, и на ней готовились к императорской свадьбе.

Все было оформлено в красных тонах в честь женитьбы императора Ханюцзиня на леди Сарнай. Этот вид должен был бы радовать глаз. Я усердно трудилась и многим пожертвовала ради мира в Аланди, который наконец наступит благодаря их союзу.

Но я уже не та Майя, что прежде.

Алые дворцовые ворота со скрежетом открылись, и я протолкнулась через толпу слуг, чтобы увидеть свадебную процессию. Во главе должен был идти отец леди Сарнай, шаньсэнь. Я хотела взглянуть на мужчину, который выпотрошил мою страну изнутри, чья война забрала двух моих братьев, и чье имя вызывало трепет даже у зрелых мужчин.

Шаньсэнь в своих позолоченных доспехах, сверкающих, как чешуя дракона, под роскошным изумрудным халатом, ехал на величественном белом жеребце. Кончиков его бороды и бровей уже коснулась седина. Он выглядел не так грозно, как я себе представляла… пока я не всмотрелась в его глаза. В эти блестящие черные жемчужины – такие же свирепые, как у его дочери, но более жестокие.

За шаньсэнем ехали его излюбленный воин, лорд Сина, затем три сына, унаследовавшие темные, внушающие тревогу глаза отца, и легион солдат с вышитой на рукавах эмблемой шаньсэня – тигром.

– Шаньсэнь поднимется по ступенькам в Зал Гармонии, – громко объявил главный министр Юн, – где его дочь, Сарнай Опайя Макан, предстанет как невеста нашего императора. Завтра к императорскому двору явится Процессия Даров. На третий день леди Сарнай официально займет место императрицы рядом с императором Ханюцзинем, Сыном Неба. Тогда же состоится заключительный банкет, чтобы отпраздновать их брак перед богами.

По окончании его речи вновь заиграла свадебная музыка, сливаясь с лязгом доспехов шаньсэня и его людей, поднимающихся по ступеням. В небе взрывались фейерверки, и от каждого удара по свадебным барабанам земля под моими подошвами вибрировала. По залу прошли восемь мужчин, несущие золотой паланкин, который был укрыт расшитыми шелками и защищен глазурованной плиткой с бирюзово-золотыми драконами.

Когда шаньсэнь встал перед залом, из паланкина вышел император Ханюцзинь. Музыка стихла, и все склонились в поклоне.

– Правитель тысячи земель, – в унисон произнесли мы, – каган королей, Сын Неба, любимец Аманы, наш блистательный суверен Аланди! Да будете вы здравствовать десять тысяч лет!

– Добро пожаловать, лорд Маканис, – поприветствовал император Ханюцзинь. – Для нас большая честь принимать вас в Осеннем дворце.

За дворцом вспыхнули фейерверки, поднимаясь выше звезд.

– Ах! – воскликнул народ, восхищаясь зрелищем.

Я тоже испытала восхищение. Прежде мне не доводилось видеть фейерверков. Как-то раз Сэндо пытался описать мне их, хотя сам никогда не видел.

«Они как цветы лотоса, раскрывающиеся в небе, созданные из пламени и света», – сказал он.

«Как они поднимаются так высоко?»

«Кто-то стреляет ими. – Брат пожал плечами, заметив, как я скептично нахмурилась. – Не делай такое лицо, Майя. Быть может, это магия».

«Ты говоришь так обо всем, чего не можешь объяснить».

«И что в этом такого?»

Я рассмеялась.

«Я не верю в магию».

Но сейчас, когда фейерверки взрывались в небе огненными брызгами желтого и красного на фоне черной ночи, я знала, что магия выглядит совсем не так. Магия – это кровь звезд, капающая с неба, песнь моих зачарованных ножниц, которым не терпится сотворить чудо из нитей и надежды. А не какая-то разноцветная пыль, подкинутая вверх.

Пока народ ликовал, восемь юношей поднесли к императору паланкин. С каждой стороны висели фонарики, освещая мастерски нарисованного феникса.

Феникс в пару к императорскому дракону. Один вдохнет в нашу страну новую жизнь, а второй поможет ей воскреснуть из пепла войны.

Слуги опустили паланкин, но леди Сарнай осталась внутри. Она так громко рыдала, что я слышала ее даже с конца площади. В некоторых деревнях это считалось традицией – невеста плакала перед свадьбой в знак уважения к родителям, чтобы показать, как она расстроена из-за разлуки с ними.