Виталий Башун - Потому что лень. Книга вторая

Сказать честно? Устал я от пафоса виконта. Он хороший парень и хочет меня подбодрить, но сколько можно болтать?

– Франсор, пройдись немного. Что-то мне походка твоя не нравится. Слуги так не ходят.

Да уж! Будто я не видел, как ходят здешние слуги. Иные выступают так важно, словно они и есть настоящие их величества (во множественном числе), а всех прочих можно снисходительно считать условно достойными попирать своими ногами аллеи королевской резиденции.

Пришлось мне несколько раз пройти перед виконтом, пока того не удовлетворил созданный мной образ. Правда, получилось нечто убогое, с моей точки зрения. Эдакий согбенный, глядящий исключительно в землю олигофрен, боящийся любого громкого звука, а от собственной тени падающего в обморок.

– Вот теперь нормально! Настоящий слуга! – неискренне обрадовался принц. – Хочу напомнить, через три дня магическая иллюзия исчезнет, кончится подпитка, как сказал мне мой знакомый, и твои документы снова станут отображать твою ауру и статус. Ты должен успеть покинуть резиденцию до этого времени.

Я кивнул на прощание и направился к аллее, ведущей к дому архимагистра. Шел так, как учил виконт. Лень было его переубеждать. Но стоило ему скрыться за поворотом, как я стал вести себя естественно… в полном соответствии с надетым на себя костюмом.

Не знаю… правда, не знаю, как так получается: надену на себя роскошный камзол и я – герцог. Надену одежду простолюдина и я – простолюдин. Клерк, ремесленник, купец или боец… В зипуне смерда я автоматически добавляю в речь излюбленные ругательства землепашцев, не считаю зазорным «бить соплю об землю» и вытирать нос рукавом. В безрукавке приказчика подобное поведение приводит в ужас, зато прямо тянет всем подряд (а вдруг клиент?) угодливо кланяться, улыбаться и бесконечно повторять: «Чего изволите?»

В общем, много кого через наш трактир прошло. Был материал для наблюдений. Еще какой. Довольно часто именно за столом люди ведут себя наиболее естественно, раскрепощаются и дают взглянуть внимательному человеку на свое истинное лицо. Воистину: «Весь мир – театр. Все люди в нем – актеры». [3] Вильям Шекспир. А я что же? Такой же как все. Особенно в детстве. Кем я только не воображал себя. Мореплавателем – и маленький пруд через дорогу превращался в бескрайний океан. Путешественником – и бурьян возле пруда становился непроходимыми джунглями.

А спецкурс общеобразовательной подготовки «конфетки», включающий в себя основы актерского мастерства и сценического движения? Там, в далекой-далекой галактике считается, что культурный человек должен уметь подстраиваться под собеседника, чтобы вести диалог на одном с ним языке. Иметь представление о всех возможных формах общения и восприятия себе подобных. И даже не себе и даже совершенно не подобных.

Потому-то мне легко давалось играть роль служанки архимага, виконта, адепта академии, трактирного слуги и прислуги при отряде орков. Я вполне естественно чувствовал себя в роли барона на королевском балу, не говоря уж о сорокарском говоре, который освоил очень быстро. Тем более играть самого себя, то есть обычно молодого повара, представляется простой и даже обыденной задачей. Лень моя будет довольна – никаких усилий для вхождения в образ предпринимать не придется.

– Эй, парень! Па-а-арень…

– Да постой же!

Мои философствования прервали окрики, которых я совсем не ожидал. Точнее, не ожидал именно из этих уст. Первой моей мыслью была: «Раскрыт! Меня узнали!» Второй – «Не паниковать! Обратились не по имени или прозвищу, значит, скорее всего не узнали!» На всякий случай я склонился как можно ниже и попытался изобразить куртуазный поклон благородного перед знатными дэрини. Получилась, разумеется, пародия – ноги колесом, руки растопырились, будто собираются обхватить бочку, спина выгнулась так, словно я собрался эту воображаемую бочку с натугой поднимать. На самом деле следовало прямую правую ногу изящно выставить вперед, слегка присесть на левой (стопа перпендикулярно правой) и немного развести руки в стороны ладонями вверх. Дескать, с нетерпением жду возможности взять вас на руки и нести по жизни на край света.

Мои потуги на изящество девушки, а это были они, Кира с Дили, проигнорировали. Даже не хихикнули. Красавицы явно чем-то сверх меры озабочены. Явно.

– Парень, ты не видел где-нибудь поблизости молодого благородного примерно твоего роста, но красивее?

– Дили! О чем ты его спрашиваешь. Молодо-о-ой, краси-и-ивый… Разве так надо? Парень, скажи тебе не попадался случайно молодо… тьфу ты, короче. Благородный. Примерно твоего роста. Взгляд стальной, уверенный. Прическа – мантор с начесом. Сапоги три четверти. Брюки в сапоги. Камзол – блестер или ванми плечи реглан песочного цвета с широкими лацканами. Раненый.