Риска Волкова - Мой ректор — смерть [СИ]

В подтверждение его слов, я увидела протекающую неподалеку полноводную реку, воды которой были темны и непрозрачны. Берега были же пологи, так и манили золотистым песочком. Я даже сделала пару шагов по направлению к реке, но властная рука ректора Алларка остановила меня.

— Лилит. Не стоит приближаться к этим водам…

— Но я же только хотела посмотреть! — запротестовала я, но меня достаточно настойчиво оттащили в сторону, направив к одной из ракушек-домов.

Пока мы шли, ректор рассказывал мне про Лету и про озеро, откуда она вытекала.

— Там, за этой рекой, есть равнина… Лета выбрасывает на нее те души, из которых уже нечего взять… Опустошенные. И действительно мертвые. Лета может забрать воспоминания, поэтому жнецы Смерти и транспортники дают напиток из этой реки тем, кто впервые попал в загробный мир. Чтобы души могли освободиться от бремени воспоминаний. Однако, если искупаться в этой реке, то она иссушит тебя…

— А можно вернуть свои воспоминания обратно?

— Для этого нужно дать испить вод Леты еще раз… Но при мне никто на это не отваживался. К тому же, есть и другое поверье…

Я заинтересовалась.

— Поверье, что где-то здесь протекает река Мнемозины. Она дарует всезнание. Но я ее не встречал. Так что пить здесь откуда бы то ни было я не советую.

Ректор Алларк постучался в высокую дверь, сделанную прямо на выходе из ракушки. Ему вскоре открыли. На пороге топталась бабуля в ярком цветастом платочке и с кривоватым пенсне. Она посмотрела через него на нас, а затем, признав, низко поклонилась ректору.

— Господин Танатос! Проходите пожалуйста! — старушка пропустила нас внутрь. Едва я перешагнула порог, как меня охватило странное чувство дежавю. Как будто я уже была здесь, как будто ходила по этому неровному полу, выложенному плиткой, касалась руками шершавых стен, разглядывала причудливые гобелены в старинных рамах, сидела здесь за этим столом…

Я хотела поделиться своими эмоциями с ректором Алларком, но он и так без слов все понял, понятливо мне улыбнувшись и приложив палец к губам, словно показывая, чтобы я молчала об этом.

Старушка тем временем выставляла на стол различные кушанья. Были здесь и сочные фрукты, и гроздья переспелого винограда, запеченное мясо и сыр… Стояли кувшины с темным ягодным морсом. Словно женщина готовилась к встрече с тем, кого не признала вначале.

— Ваш брат недавно захаживал… — внезапно поделилась женщина, а ректор Алларк отчего-то нахмурился.

— Здоров ли?

Старушка махнула рукой, наконец, присаживаясь рядом с нами.

— Да что ему будет? Живет тихо… Вот только спрашивал, не приводили ли Вы с собой какой девушки…

Я навострила уши. Вот это было уже интересно. Я и не знала, что у ректора был брат, к тому же, так интересующийся его жизнью.

— Он посмел задать этот вопрос?! — всегда спокойный мужчина неожиданно зло посмотрел на гостеприимную хозяйку.

Она же ничуть не смутилась. Отщипнула от виноградной грозди ягодку и раскусила ее, брызнув на тарелку липким соком.

— Она обещала ему хариту. Вы же… — многозначительно начала старуха, но ректор резко встал. С силой опрокинул стол. Многочисленные яства полетели на пол. Прекрасные тарелки разбились. Мур Алларк в одно движение оказался рядом со мной. Схватил за руку и потащил к выходу.

— Ректор Алларк, что случилось? — лишь и смогла из себя выдавить я, но мужчина ничего не отвечал. Его лицо было еще бледнее, чем обычно, а на скулах ходили желваки.

Мы вышли из дома и направились прямиком к водам Леты.

— Куда мы идем?! Вы же сами сказали, что эта река опасна, ректор! — упиралась я, но моего мнения не спрашивали.

Казалось, что все, что составляет сейчас этот мужчина — это лишь гнев. Неприкрытая ярость смерти.

— Ректор Алларк, пожалуйста! Успокойтесь! — умоляла я, но река неизбежно приближалась к нам.

— Мур! Мур, пожалуйста…

Отчего-то тот факт, что я назвала его по имени, заставил ректора Алларка остановиться. Словно избавляясь от какого-то наваждения, мужчина провел худой дрожащей ладонью по лицу, затем медленно сел на землю, совсем по-человечьи скрестив ноги, подобно индийскому йогу. Мур Алларк приходил в себя. И чем больше он обретал себя, тем больше на него накатывало новое безумие. Мужчина захохотал. От этого хохота, жуткого и страшного, стыла в жилах кровь, а на небо надвигались ужасные черные тучи. Вот первая тяжелая капля упала ему на лицо. Она забрала его боль. Мур Алларк, прищурившись, посмотрел на меня.