Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

В первое мгновение Эдере показалось, что воображаемая королева фей смотрит ей в глаза. А потом поняла, что Светлая действительно стоит перед ней.

— Она здесь? — быстро воскликнула Ветария, проследив за взглядом девушки. Магистр не видела королеву. Эдера поклонилась.

— Приветствую тебя, Светлая Иринел. Благодарю, что пришла ко мне.

Кэрдан удивленно уставился на Эдеру. Он тоже ничего не видел. Королева осталась незримой для смертных. Ветария застыла на месте и не спускала глаз с Эдеры. Светлая ответила чистым и безмятежным голосом:

— Ты решила войти к нам с дочерью, Адеир?

— Нет, Светлая. Ветария… гостья с Мерканы предупредила, что лучше остаться с детьми, пока им не исполнится двух лет. Она просила передать, что хочет говорить с тобой.

Иринел задумчиво посмотрела на Ветарию. Магистр словно почувствовала ее взгляд и повернула голову в сторону королевы.

— Я проведу женщину Кристалла к Рубежу, где стану видимой для нее. Но не смогу взять туда твоего Избранного и сына.

Эдера не почувствовала и толики возмущения, когда Иринел назвала Кэрдана Избранным. Просто ответила:

— Я знаю, Светлая. Мой Избранный с детьми подождут здесь.

— Хорошо.

Иринел подошла к Ветарии, коснулась ее руки. В следующее мгновение пространство вокруг Эдеры поменялось. Три женщины стояли на маленькой поляне, покрытой густой травой и благоухающими цветами. Деревья по краям поляны тоже цвели и плодоносили, в воздухе разносился сладкий пьянящий аромат. Эдера блаженно вдохнула полной грудью. Она задрала голову. Небо, высокое, чистое, безоблачное, переливалось из голубого в оранжевое. Солнца не было, небо само освещало землю. Элезеум был совсем не таким, каким Эдера узрела его в прошлый раз.

— Это лишь Рубеж, — ответила Иринел, словно услышала мысли феи. — Но и сам Элезеум подвижен. Он может предстать перед тобой в любом облике.

— Рубеж прекрасен, — прошептала Эдера.

Ей не хотелось говорить, не хотелось двигаться. Только вбирать в себя разлитую в воздухе, напитавшую землю благодать. Ее дом… Пусть лишь преддверье, но все равно — пространство, которому она принадлежала.

Иринел улыбнулась, ощущая безмятежность юной феи. Она повернулась к Ветарии. Магистр поклонилась.

— Благодарю, Проясняющая. Я искала встречи с тобой, но не смела надеяться.

— Ты полна планов и переплетений, Кристалл, — проговорила королева фей. — Как всегда. Ты хочешь использовать Адеир.

— Для восстановления баланса, Светлая. Адеир сие не причинит вреда. А если этого не сделать, ты можешь потерять то немногое, что успела воссоединить.

Странные фразы выдернули Эдеру из экстатического блаженства.

— О чем ты? Что не причинит мне вреда? Какой баланс?

Ветария покосилась на Иринел.

— Дозволит ли Проясняющая рассказывать в ее присутствии и на ее земле? Я всего лишь смертная пришелица.

Иринел рассмеялась серебристым звоном.

— Смертная пришелица и Игрок Кристалла! Конечно, тебе придется самой объяснить Адеир свою игру. Мне сложно говорить на твоем языке.

— Благодарю за дозволение, Светлая. Можно ли нам сесть?

Вместо ответа Иринел опустилась на траву. Ветария села рядом и указала Эдере точку на земле на равном удалении от магистра и королевы фей. Девушка испытала на мгновение прилив протеста, ей захотелось сесть ближе к Иринел, не слушаться Ветарию. Но ее словно окутал дымок спокойствия. Протестовать или повиноваться — не имело значения. Она у себя дома. На своей земле. Никто не может диктовать ей условия — здесь, в сердцевине ее существа.

Эдера села, куда предложила магистр. Земля, устланная покровом травы, оказалась теплой и мягкой. Так блаженно чувствовать ее… Эдера ощущала, что здесь все настоящее, правильное, в отличие от смертного мира — превратного, искаженного, низведенного от подлинной сути к бренному отражению… Ветария молчала, давая девушке время насладиться ощущениями.

Когда Эдера насытилась покоем и благодатью, разлитыми в воздухе Рубежа, и выжидающе взглянула на Ветарию, магистр заговорила:

— Помнишь наш разговор об Иртел? Ты спросила, часто ли богов разделяют на части и разбрасывают по другим мирам, чтобы разделенными они не могли причинить вреда миру.

— Помню. Ты ответила, что боги легко зарываются. Не могут устоять перед искушением абсолютной власти.

— Верно. Единая божественная сущность может стать опасной для мира, породившего ее. И тогда ее расчленяют, лишая силы и памяти. А осколки помещают в разные миры. Когда я впервые узнала об этом, то задала себе первый вопрос: есть ли в нашем мире подобные осколки?