Сергей Вишневский - Такая Империя

— Я уверен, что он способ знает, но говорить его не хочет. — пожал плечами азиат. — Может быть он хочет, чтобы ты сам нашел этот вариант. А может ему нужно, чтобы это был совершенно другой способ.

— Для начала — нам нужна Альб!

— У нас осталась одна бригада, — произнес паладин, взглянув в книгу. — В этом замке мы с ремонтом вопрос закрыли и нам некуда их пристроить.

— Если бы не человеческая слабость, можно было бы отпустить их со светом в спину, — вздохнул Родгаз и поерзал на кресле. — Только вот чужое добро в голове долго не держится. Надо дать им понять, что их прокорм во время войны никто не простит и надо отработать помощь своим трудом. Надо что-то придумать…

Калека потянулся за папкой на краю стола и поморщился от боли в ногах.

— Где-то у меня было, — пробубнил он и, быстро отыскав нужную бумажку, протянул ее паладину. — Это мне прислали две недели назад из крепости на севере.

— Разбитый механизм для подъема стальных решеток за воротами, — прочитал паладин. — Это серьезная работа. Тут простым крестьянам, боюсь, не справится.

— Этим в любом случае придется заняться. Я думаю, мы можем выделить кузнеца для ремонта, а также пару плотников. Уж с шестернями и цепями они должны справиться.

— Возможно ли обещать кузнецу и плотнику дополнительную оплату? — сразу уточнил подчиненный.

— Можешь, но попробуй обойтись минимальной платой, — вздохнул калека. — Для восстановления наших земель не хватит того, что мы смогли захватить у армии шимат. Нам нужно максимально экономить.

— Я вас понял, — кивнул паладин и сделал пометку в книге.

В этот момент в дверь постучали и из-за нее послышался женский голос:

— Обед!

Паладин и не подумал шевелиться, пока не дописал заметку. После этого он внимательно посмотрел на Родгаза и дождался, пока тот не сложит бумаги и с трудом не поднимется на ноги.

— Пойдем, — произнес калека, с трудом выйдя из-за стола. — Надо поесть. Я планировал глянуть как идут дела у наших артефакторов. Они обещали сегодня наладить контроль вокруг этой крепости.

Калека с кряхтением прошел по комнате и, дождавшись пока паладин соберет свои бумаги, вышел за дверь. После трудного подъема на жалкие четыре ступеньки, он оказался в столовой.

— Где остальные рабочие? — недоумевающе поинтересовался Родгаз, когда обнаружил, что в большом зале с длинными столами, которые поставили специально для кормежки рабочих, сидит всего пять человек.

— Большинство семейные, — пожала плечами женщина, протягивавшая тарелку с кашей и вареным корнеплодом калкеке. — Они за своей пайкой приходят и уходят к своим. Детей и женщин тоже чем-то кормить надо.

— Ты знаешь. — вздохнул Родгаз, приняв в руки свою пайку. — Я долго думал, сколько мы протянем без помощи, когда стояли против Шимата. А сейчас я смотрю на то, что принесла нам война и думаю о том, сколько мы будем восстанавливать наши земли.

— Не один десяток лет, — кивнул паладин, получив свою тарелку с дымящейся кашей.

— Самое страшное знаешь что? — спросил Родгаз, поковылявший к выходу из столовой.

— Сожженные поля?

— Не так уж и много они сожгли, — ответил предводитель сил ордена и выйдя на крыльцо подошел к трем бревнам, сложеным пирамидой. — Зерна хватит на еду и посев. Если, конечно, его получится сохранить.

— Тогда ремесленные артели и шахты, добывающие…

— Думай! Думай лучше! Ты уже не просто паладин. Ты прошел войну и видел столько, сколько не каждый наемник в старости сможет рассказать! Все это можно восстановить! Нужно только терпение и труд! Что нельзя восстановить после войны?

Старик с трудом облокотился на бревна и с кряхтением на них устроился.

— Людей, — догадался собеседник. — Сколько бы труда мы не вложили, людей от этого больше не станет. А если и станет, то они откуда-нибудь придут. Это будут не местные.

— В этом все и дело, — кивнул калека и закинув первую ложку, как за ним внимательно наблюдает худой мальчишка лет двенадцати.

Он что-то сказал двум маленьким девочкам, которые стояли рядом с ним, и отправился прямиком к нему.

— Самый главный ресурс, который у нас есть — это люди, — успел пробормотать он, прежде чем к нему обратился незнакомый ребенок.

— Вы Родгаз? — спросил он, пристально разглядывая калеку.

— Да, меня так зовут, — кивнул калека и внимательно оглядел парня.

Старые, явно не по размеру большие сапоги, широкие закатанные штаны и зашитая кривым швом одежда. Складывалось ощущение, что парня одели в обноски старшего брата, явно большей комплекции.