Юрий Погуляй - Шут из Бергхейма. Книга вторая

— Предупрежу вопрос. Конечно, с большей радостью я бы сейчас пробивал дорогу домой вместе с Роттенштайном. Но у меня нет выбора. Сука.

Он отшатнулся от Смерти веры, которая безмолвно молотила его всеми конечностями. Один из ударов, видимо, прошел долгую дорогу разницы в уровнях. Головастик саданул его кулаком в голову, плавно перетек в стойку боксера. Огненные плевки тотемов вырывали из монстра целые куски. Воск расплывался по доскам.

Юра врезал в монстра левой. Затем правой. Будто на груше тренировался. Даже уклонение изобразил.

— Стопудово бой проплачен, — прокомментировал это я.

Головастик не ответил. Под его атакой Смерть веры попятился, оставляя след из воска. Шаман следовал за ним, проводя быстрые серии в корпус и в голову. Босс вяло отмахивался от наседающего и почти неуязвимого врага. Нападать монстр даже не пробовал. Оказавшись почти прижатым ко второй двери, он вдруг застыл. Расставил лапы в стороны.

Юра продолжал бить беднягу голыми руками.

— Вы не пройдете! — взвыл Смерть. Восковое тело забурлило. Кулак Головастика с хлюпаньем увяз в голове монстра. Чавк. Шаман освободил руку, отступил.

— Не пройдете! — немного истерично добавил босс.

Оторванный в бою воск попыл к хозяину.

— Выйдите, пожалуйста, наружу, — сказал Головастик. — Похоже будет урон по площадям.

Шаман и сам отступил. Стас и Игнат вышли из дома.

— Выйдите, пожалуйста, наружу, — буркнул я, проходя мимо Юры. Но у двери остановился. Прижался к стене, где дверной проем мог прикрыть от прямой атаки из залы. — Крайности! В другой группе у нас есть паренек, Миша Прыщ. Он бы сказал, это «рвите лос, ща аое будет, лолы».

— Если так понятнее — могу перефразировать, — сказал Головастик. Шаман встал с другой стороны проема. — Я стараюсь общаться на том языке, который быстрее понимают. Ты мне кажешься человеком неглупым.

С хлюпаньем рядом со мною шлепнулся воск. Потек по доскам вниз. Что-то грохнуло в зале. Будто бы на пол упала рельса. Я осторожно заглянул внутрь, несмотря на то что Юра уже зашел в залу.

— Тронут! — сказал я ему в спину.

Дверь на второй этаж была открыта.

— Нам предстоит много работы, посему не будем медлить, — сказал Головастик. В проем он нырнул первым. С лестницы щелкнул установленный тотем. Что-то забулькало. Захрюкало.

Зашкворчало жареной плотью.

— Я ИДУ! — взвыла забытая нами Свана. Голос скакнул от высоких частот до выгребных ям ада. Девочка белой молнией ворвалась в залу. — ИДУ!

Доблестная соратница бросилась к лестнице и смела меня в сторону. Я пребольно приложился о бревенчатую стену. Рядом тут же оказался Стас.

— Вы в порядке, Егор?

— ПЕТЕР! — мертвая девочка перепрыгнула труп гигантского викинга, сожженного тотемами Головастика, и запрыгала по лестнице дальше. Скрылась на следующем пролете.

— Поднимайтесь, — закричал сверху шаман. — Время не теряем, хорошо?

— Деловой он парень, — буркнул я барду, бросаясь по ступеням наверх.

— Да, — счастливо выдохнул мне в спину Стас.

— Быстрее пройдем, быстрее сможем отправиться за море, — сказал Головастик, когда мы поднялись на следующий этаж. Высокий проем с резными колоннами заслонило падающее тело. От стража валил дым, воняло гарью. Тотемы, вогнанные в стены, равномерно пульсировали, отстреляв свое. Шаман стоял достаточно картинно, демонстративно не замечая валящегося позади него монстра.

Здоровенный викинг, расстрелянный палками Головастика, упал на колени, а затем рухнул навзничь. С головы мертвеца свалился дырявый шлем и подкатился ко мне. Интересно, сколько бы мы долбили эту тварь без нашего космато-пернатого товарища, а?

В каске дохлого северянина можно было утопить гнома.

Хотя…

Я пнул ногой железку. Нет, действительно. Можно утопить. Да и меня, при желании, можно, если мордой внутрь сунуть. Весьма своевременные, надо сказать, мысли. Другого времени не нашлось.

— Я намекал на то, что мы должны быстрее закончить с прохождением вашего подземелья и двинуться на воссоединение с группой. Полагаю, мой намек был излишне тонок? — прокомментировал мои действия Головастик.

Я со значением поднял вверх указательный палец.

— Погоди…

За проемом начинался темный зал с еще одной выставкой свечей. Окна завешаны черными полотнами, чтобы не пропустить ни толики естественного света. Ряды темных лавок, как в церкви. Пустые, угрожающие. Свечи усыпали стены, пол, потолок. От сквозняка пламя подрагивало. Посреди дрожащей тьмы застыла маленькая девочка в белом платье, растерявшая всю свою кошмарность.