Ольга Олие - Повелительница молний [СИ]

Ох, что-то я задумалась, мне же в школу пора, иначе опоздаю. Быстренько закончив с гигиеной, я оделась, выскочила в столовую, подхватила сестру под руку, она как раз допивала свой чай, и мы вместе побежали в школу. Учились мы с ней в одном классе, так как были близнецами. Нас часто путали. Но только до тех пор, пока мы стояли с закрытыми ртами. Стоило заговорить, путаницы как не бывало. Вызывающая манера разговора сестры, ее язвительность, а порой и грубость вызывали у многих скепсис и отталкивали от дальнейшего общения с сестрой.

Я, в отличие от нее, по большей части молчала. Нет, пай-девочкой не была, могла и съязвить, но у меня это выходило более естественно, что ли. Да и манера моего разговора была более тихая, без визгливых ноток.

Уже открывая входную дверь, услышала голос отца:

— Тома! Ты не забыла, что завтра вы с матерью идете на плановый осмотр к стоматологу? — я готова была взвыть, вот не люблю я врачей, а зубных особенно. Так надеялась, что папуля забудет об этом. А мама вообще редко что помнила. Она постоянно находилась в своих мыслях.

— Да, папа, помню, — откликнулась с тоской я, закрывая дверь с обратной стороны.

Мы с сестрой побежали в школу, по дороге обсуждая приближающийся выпускной. Но я заметила, что в последнее время она была какая-то подавленная.

— Крис, что случилось? — не удержавшись, решила поинтересоваться я. Отголоски ее тоски долетали и до меня, портя чудесное настроение.

— Сколько раз тебе говорить, я не Крис, а Кристина, или, на худой конец, Кристи, — тут же взъелась на меня сестра, а я удивилась, она ведь ни разу не сказала, что ей не нравится как я ее называю. Видимо произошло нечто из ряда вон выходящее, если моя близняшка опустилась до грубости. И мне необходимо обязательно разузнать, что с ней происходит. Я думала, как вывести ее на чистую воду.

Несколько секунд мы шли в молчании, а потом, не выдержав, она тяжело вздохнула и произнесла:

— Тома, я влюбилась.

— А что за похоронный вид? — удивилась я, ты радоваться должна. — Познакомишь? Не боись, не уведу, — клятвенно пообещала ей. У нас с ней всегда в этом вопросе была тишь да гладь. Вкусы у нас разные, парни нравились тоже разные. Кристина много раз показывала мне объекты своего интереса. Они вызывали у меня спазм, как от зубной боли: холеные, женоподобные гламурные мальчики, со стильными прическами, неестественной, словно приклеенной на публику, улыбкой. Фу! Как они вообще могут кому-то нравится? Но Крис от них была в восторге. И сейчас я уже представляла себе именно такого мажора.

Как правило, ее влюбленности длились максимум месяц. Она встречалась с понравившимся объектом, после чего выносила решение: хорошего понемногу. Надо отдохнуть. В такие моменты у избранника находилось куча недостатков. И они расставались. Все всегда проходило легко, без осложнений.

И вот сейчас я никак не могла понять, почему у Крис такой убитый вид. И она стала пояснять:

— Понимаешь, Тома, я не могу понять Дениса, я же вижу, что нравлюсь ему, от нас, девушек, такое не скроешь, но… — сестра замолчала, о чем-то усиленно размышляя. Я не торопила, давая собраться с мыслями. — Только он сказал, что между нами ничего, кроме дружбы, быть не может.

Теперь и я пыталась сообразить, что сказать, как успокоить сестру и что в этом случае можно посоветовать. Но, как назло, ни одной мысли в голове не было. А Крис, видя мои нахмуренные брови, хлопнула меня по плечу и произнесла:

— Все, Том, проехали. Не мучайся, все равно ничего толкового не скажешь, — мне пришлось согласно кивнуть, так как она оказалась права. Сказать мне и правда было нечего. Да и что можно посоветовать в такой ситуации, когда парень сам уже все сказал? Принудительно заставить его влюбиться мы не могли. Хотя, кому я вру? Могли конечно. Стоило всего-то обратиться за помощью к нашей родственнице, она бы быстренько сообразила приворот. Но в этом случае все оказалось бы ненатуральным. И такой любви ни я, ни Кристина себе точно не хотели бы. Потому и не обращались никогда за помощью к родственнице.

В школе занятия проходили как обычно, ничего интересного не было. Учителя, как всегда грозили экзаменами, ученики скептически усмехались, но никто не лез на рожон. Тишь да гладь, божья благодать. Я с трудом держала глаза открытыми. Меня откровенно стало клонить в сон от очередного преподавательского бубнежа. С огромным трудом сдерживала зевоту.

Все изменилось после уроков, когда Кристи кому-то позвонила, долго разговаривала, ее брови постоянно хмурились, но я стояла и терпеливо ждала. Наконец, она, закончив разговор, повернулась и произнесла: