Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Надо же, — подивился он добродушно. — Тебя совершенно не смущает, что я старый.

— Я же знаю, что ты это ты, котик, — приветливо поведала Лала. — А магии в тебе как всегда.

— Всё равно. Вот посмотри. Борода моя седа, — он потеребил бородёнку рукой. — Я не уверен, что смог бы так же легко это принять, обратись ты старушкой. Не уверен, была бы магия, и смог бы тебя обнимать. Всё же обниматься со старичком… странно. Представь, кто-то сейчас увидел бы нас. Что бы он подумал? Девушка и дедушка в обнимочку посиживают.

— Ну, милый, нас никто не видит, и вообще какая разница, кто что подумает? — пожала плечиками Лала. — Главное, что мы думаем сами. О тебе все были плохого мнения в твоих краях. А я тебя люблю. Мне важно, что я сама о тебе думаю, что моё сердечко к тебе чувствует. И всё. Причём тут чужие?

— Пожалуй, ни при чём, — согласился он.

— По поводу, обратись я старушкой… Мужчины любят глазами, тебе сложнее бы было это принять, — кивнула Лала. — Дело даже не в самой старости, а в том, что мой образ слишком поменялся бы для тебя на непривычный. Но ты бы быстро принял его. Ведь ты бы знал, что это я. И что мне будет горестно, коли не обнимешь. Ты добрый, Рун. И магия бы была, поверь мне.

— Может и так.

— И, между прочим… это очень трогательно, Рун. Ты не представляешь, как. Я рада, что познакомилась с тобой и вот таким. Ты чрезвычайно милый, и добрый будешь дедушка. И весёлый. Твоей жене будет хорошо коротать с тобой старость. Это воспоминание о тебе, вот таком, останется для меня очень дорогим и тёплым. Обычно нужно прожить всю жизнь вместе, чтобы узнать любимого стареньким. А я теперь знаю и так. Ты ещё ближе мне стал как будто. Намного. Прямо родной.

— А раньше, значит, был неродной? Эх ты, — укорил он её с юмором. — Обнимаешь, обнимаешь месяцами, а всё незнамо кто для неё.

— И раньше был родной, — улыбнулась Лала. — А теперь ещё роднее.

— Ну ладно, коли так. Долго мне ещё стариком-то быть? Надоело, поясницу ломит.

— Скоро помолодеешь, заинька. Потерпи.

— Старый заинька, — поиронизировал Рун. — Я понял, почему я тебе так нравлюсь дедушкой.

— И почему же?

— Потому что я раскрасавец.

— Ну, этого у тебя не отнять, — рассмеялась Лала. — Я снова счастлива, суженый мой. Совсем-совсем. И даже ни тёмного пятнышка не осталась в сердечке из-за наказания. Это не было наказание, Рун. Это была награда. Просто… каждый получает то, что заслуживает. Я обязана была его вознаградить. Таковы законы волшебства.

— Вполне возможно это и правда награда, — поделился мыслью Рун. — Через год наверняка станет прекрасным человеком. Спешащим всякому на помощь. Уважать его начнут и любить люди. Это дорогого стоит.

— А ведь верно! — поразилась Лала.

— Ну, или будет ходить с распухшим задом, — весело захихикал Рун.

Рун и Лала зашли в покойную прохладу своей комнаты.

— Фу, — выдохнул он устало, запирая дверь. — Притомился за сегодня. Скорей бы поужинать и спать. Заметила, как на меня народ глазел в харчевне? Такая толпа, а едва мы появились, все смолкли. И тишина. Гробовая. У меня аж мурашки по коже. Ещё дяденька Уго уставился, прямо сверлил взглядом. Вот же незадача. Где-то мы неосторожны были. Или в пении котов всё же меня сочли виновным.

— Не переживай, милый. Ты великий врунишка, найдёшь, как всех провести, — улыбнулась Лала, садясь на кроватку. — Иди лучше ко мне, полежим, ожидая ужин. Мечтала об этом. Отдохнуть в постельке в твоих объятьях. Тоже устала, хоть и не носила вязаночку. Спасибо, что избавил меня от этого. Мой рыцарь надёжный.

— Рад, что угодил столь прекрасной деве, — добродушно ответствовал Рун.

Он скинул башмаки, тоже забрался в кровать, прижал Лалу к себе. Она сразу аж словно вспыхнула, озарившись улыбкой во всю ширь личика.

— Какой замечательный был денёк, правда? — поделилась она своими светлыми переживаниями. Её голосок был полон умиротворения, счастья и тепла. — Столько всего произошло. Кошечки пели нам, я молилась в храме, обнятая нежно, помогли дедушке, танцевали на площади. Крысочка подарила нам монетки. Мы были на базаре, кушали вкусненькое, я смотрела товары местные, мерила платочки и накидочки, узнала тебя старенького, какой ты будешь милый да весёлый дедушка, сотворила большое классическое чудо, как в сказках. Пусть результат не очень, но всё равно. Мы обнимались на речечке. Долго-долго. Столько всего. Незабываемого. Ла-лала-лала.

— Да, день был… хороший. И сейчас неплох, — согласился Рун тихо, любуясь на неё. — Ещё бы старость побыстрее отступила. Почитай до самого вечера продержалась. Молодым приятнее обниматься. Ничего не болит.