Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Ну, милый, обними меня, — попросила Лала. — Я прямо вижу, как ты запылал. Должна же я насладиться плодами своих хождений.

Он прижал её к себе.

— Ох, держи меня, Рун, — тут же выдохнула она чуть ошеломлённо. — Вот это… зажёгся.

— Держу-держу, — улыбнулся он. — Да уж… Это просто чума, Лала! Какая-то походка всего лишь. Почему это так красиво? Смотрится спереди и сзади по-разному, но и то и другое… прямо восхищает. Вот как так?!

— Ну, потому что это женственно, — объяснила она, сияя. — Всего-то и надо покачивать бёдрами и двигаться… тут есть свои маленькие секретики. Девушкам многое дано, чтобы очаровывать, Рун. Особенно феям объятий. Мы созданы, чтобы очаровывать. Ну и когда очень нравится тот, мимо кого идёшь, это тоже… добавляет очарования. Чувства тёплые могут даже и через походку передаваться.

— Несчастный я жених, — посетовал Рун с полушутливой печалью. — Не повезло, что ты летаешь, когда ты ходишь столь красиво.

— Бедняжечка, — весело посочувствовала Лала. — Это лишь со стороны смотрится, заинька. Когда мы рядышком идём, ты не увидишь ничего всё равно. И так ходят только когда завлекают кавалера. Специально ради него. Постоянно ходить подобным образом никто не станет.

— Ну и зря.

Лала лишь рассмеялась умиротворённо.

— Ой, — вырвалось вдруг у Руна.

— Что, милый?

— Крыса. Перед нами уселась. Большая. А в зубах… медяк кажется.

Он развернулся, удерживая Лалу, чтобы и ей стало видно. На дороге буквально в шаге сидела крупная крыса, глядя на них спокойно глазками-бусинками. Взяла передними лапками изо рта медную монету и протянула. У Руна так челюсть и отпала.

— Да ты же моя хорошая! — растрогалась Лала. — Ты нам монетку нашла? Слышала наш разговор с дедушкой? Надо же. Помоги мне, пожалуйста, присесть, Рун, а то упаду.

Он осторожно опустился вместе с ней, придерживая её. Лала взяла монету из лапок крысы, ласково погладила животное по головке, лучась улыбкой:

— Спасибо, славная моя. За подарок. Мне очень приятно. А теперь беги прячься, опасно тебе тут, обидеть могут люди или кошки. Беги.

Крыса быстро помчалась к домам, и через пару мгновений её и след простыл. Рун помог Лале подняться. Личико её светилось.

— Ну вот, теперь я и сама при денежках, могу себе купить чего-нибудь, — похвалилась она.

— Да уж. Даже крысы от тебя без ума, — подивился Рун.

— Крысы сложные существа, львёнок, — поведала Лала. — С разными характерами. Есть среди них и злые. Но фей они тоже любят. Они не виноваты, что родились крысами. А эта крысочка кажется очень добрая. Услышала наш разговор с дедушкой и разыскала для нас монетку. Зверюшкам нравится помогать феям. Делают это даже без магии. Я теперь богатенькая.

— Смотри не истрать всё сразу, — поиронизировал Рун.

— Обязательно истрачу. Скорее бы дойти до базара. Пойдём, любовь моя. Я уже удержусь на крылышках.

Торговое место всегда людное. Ну, может кроме ночи. Чем ближе к нему подходишь, тем больше вокруг народа. Кто-то едет на лошади, кто-то тащит тележку, сам запряжённый в неё, многие несут корзины, некоторые узелки или поклажу на плечах. В основном люд не знатный, знатные посылают за покупками слуг, а те кто побогаче, при желании лично выбрать товары нередко предпочитают дорогие лавки для благородных особ, где всё изысканное и утончённое. Однако знатные знатным рознь, немало среди них господ, кто ведает нужду, кто беден, и потому нет слуг и подешевше ищет. Так что покупатели и благородного происхождения для базара вполне обыденны. Здесь неизменно стоит гомон множества голосов, торгующихся, обсуждающих достоинства и недостатки чего-либо, спорящих, надо или не надо покупать, часто сквозь этот гомон прорываются зычные выкрики торговцев, зазывающих, нахваливающих свой товар. Всё это порождает определённую атмосферу, столь знакомую всякому. Атмосферу места, наполненного манящими интересностями и соблазнами. Кто в детстве не бегал меж рядов, дивясь на причудливые вещи, мечтательно глядя на игрушки, исходя слюной от вида и запаха сладостей? Поэтому и у взрослых пробуждается в душе что-то, ощущение отголосков праздника, когда они попадают сюда. А если они вместе с тем, кто очень мил сердцу, это ещё больше придаёт праздничных ноток настроению. Вот так чувствовали себя Лала и Рун, оказавшись посреди торговых рядов. Лала сияла, с безмерным любопытством разглядывая товары, Рун улыбался её счастливому расположению духа, любовался на неё, не забывая внимательно смотреть по сторонам, дабы не наткнуться на продавцов мяса или рыбы. Лала то и дело изливала на него свои восторги: «ой, какая красивая шаль», «ой, какой замечательный подсвечничек», «ой какие изящные сапожки», «ой, какая чудесная подушечка»! И тем придавала происходящему особое очарование. Нету этого в мужчине, столь безудержной радости бытия, столь искреннего счастья от всякой приятной мелочи. Может и хотелось бы обрести таковые, но никак. Не дано. Иначе, чем заражаясь этим от любимой девушки. Она восторгается, и у тебя это отдаётся отзвуками восторга в душе, вкупе с восхищением её красотой, и ей самой, умеющей так восхищаться всему. Поэтому ходить с ней по базару прямо наслаждение. Ещё Руну очень нравилось её водить. Для изгоя вообще одно из самых дорогих ощущений быть нужным кому-то, а тут нужен вдвойне, она держится ручками, надеется на тебя, верит тебе, доверят тебе себя так, чтобы ходить зажмурившись. Всё это очень приятно. Согревает.