Иван Сирфидов - Поцелуй феи [СИ]

— Короче, надо быть аристократом.

— Ну, многие из них хорошо воспитаны. И одеваются со вкусом. Рун, ты задал вопрос, я ответила, что тут обижаться.

— Да я не обижаюсь, — промолвил Рун спокойно. — Иди завтракать. Ты первая.

Она грациозно уселась у костра, а он направился в лес.

— Сейчас приду.

Вскоре он возвратился с пригоршней ягод.

— Вот, держи. Тут рядом их много.

— Спасибо, Рун, — с благодарной улыбкой произнесла Лала, протягивая ладонь.

— Так мало ты ешь, — посетовал Рун, заглянув в котелок. — Откуда силы будешь брать, если так мало есть?

— Магическому существу много пищи не надо, — радостно пояснила Лала. — День сегодня такой хороший. Ты такой хороший, Рун. Пока что мне нравится ваш мир.

Рун взял котелок, и, убрав из него ложку, принялся отхлёбывать остатки. Лала с удивлением воззрилась на сие действо.

— Забыла сказать. Кушать тоже надо красиво. Чтобы нравиться дамам.

— Как аристократы, да?

— Они воспитанные, — согласилась Лала. — Их воспитывают.

— Короче, не аристократу умирать в одиночестве.

— Я тебе правду говорю, — серьёзно сообщила Лала. — Многие же выходят замуж не потому, что любят. А потому что их выдают родители. За достойную пару. Со мной так будет когда-нибудь. Или женщины ищут богатого мужа. Или хорошего хозяина в дом. Мы же ведём речь не о замужестве, а о том, как понравиться. Это совсем другое. Тебя родители собираются женить?

— У меня только бабуля. И я ей настолько не подчиняюсь. Я не девица, меня против воли не выдашь.

— Счастливый, — вздохнула Лала. — Я против папы пикнуть не посмею.

— Фею объятий. Выдадут без любви? — выразил недоумение Рун.

— Родителям виднее. Они мудры. Все так выходят. Рун, а если тебя наследства лишат за неподчинение?

— Какого-такого наследства? Халупы старой да козы? Велико ж наследство. Да и будь оно велико, ничего бы не поменялось. Я бы всё равно никому не позволил решать за себя такие вещи. Подчинение, оно вот здесь, — он указал на голову. — Скажешь «нет». И всё. И далее кто кого переупрямит. Надо быть уверенным и стоять на своём. Если ты прав. Правда правоту всяк по-своему понимает. У нас у мельника сын упёрся. Решил, что должен жить в своё удовольствие, ничего не делая, а родители обязаны его всем обеспечивать для беззаботного существования. Это мерзко. Они, кстати, сдались, он победил. Они вкалывают, а он жирует. Когда я отказываюсь жениться… Тоже, конечно, своего рода эгоизм. В доме нужна хозяйка, бабуля стареет. Но посмотришь на иные семьи. Где разлад да рукоприкладство. И подумаешь, нет уж. Это хорошего не принесёт. И потом, как брать девушку, которая тебя не любит. Не будет она счастливой. Да и не наседал на меня никто никогда, если честно, с женитьбой. Заходила речь пару раз осторожно, и всё.

— Ты очень рассудительный для своих лет, — заметила Лала с уважением.

— А ты для своих нет? Все рассудительные, просто мы не говорим с ними вот так. Обо всём и откровенно, чтобы узнать их и удивиться тому, насколько они рассудительные. Ну что, отправляемся?

Она протянула ему ручку. На лице у Руна нарисовалось выражение лёгкой озадаченности.

— Галантный кавалер подаёт руку, чтобы даме удобнее было встать, — терпеливо пояснила Лала.

Он сразу подставил руку. Лала поднялась с достоинством и грацией.

— Спасибо, — одарила она его признательной улыбкой.

Вместо того, чтобы отпустить её ручку, он вдруг притянул Лалу и прижал к себе.

— О! — удивлённо и обрадовано выдохнула она, буравя его глазками. — За что такая награда?

— Так авансом, — усмехнулся Рун. — Настроение что-то хорошее. Веселее с тобой бродить по лесу, хоть и медленнее. Как бы не привыкнуть.

— Скоро-скоро я обрету своё могущество, — пропела она с мягкой поддразнивающей улыбкой, продолжая смотреть на него неотрывно. Эта её радость ожидания могущества, как чего-то самого светлого и прекрасного, читалась во всём — в её голосе, во взгляде, в приподнятом расположении духа.

— Зачем оно тебе так нужно? — рассмеялся Рун.

— Потому что я фея, глупый, — почти с нежностью произнесла Лала.

— Хорошо наверное желать так сильно что-то, — подумал вслух Рун, выпуская её из объятий.

— Рун, а ты чего желаешь всем сердцем? — очень тепло и доверительно поинтересовалась Лала. — Есть что-то такое?

— Даже не знаю, — Рун задумался. — Чтобы голода больше никогда не было. Ну, этого все хотят, правда. Наверное, сильнее всего я хочу… больше не быть всегда одному. Хотя… и одному тоже неплохо, — сказал он вполне искренне.