Игорь Маранин - Кубики с пустыми гранями [СИ]

Покосившаяся башня грязной посуды ощетинилась вилками и ложками. Они торчали, словно брошенные орудия осаждённой крепости. На дне пиалы с опреснённой водой затонул пакетик искусственного красителя — напиток давно остыл, но Данила так и не притронулся к нему. Он сидел за кухонным столом и с задумчивым видом вертел птичье перо. Волосы охотника были зачёсаны назад, открывая широкий лоб, клетчатая рубаха расстёгнута, выцветшие домашние шаровары подвязаны дорогой бечевой. Мужчина выглядел увальнем — большим и неповоротливым, но экономные движения и умные глаза намекали, что он отнюдь не прост.

В другое время Данила уже вычистил бы песком посуду, обтёр ветошью, продул под кухонным ветряком, но сейчас с отсутствующим видом изучал птичье перо.

Уложив дочь, вернулась на кухню Марина.

— Очень плохо стала засыпать, — пожаловалась она.

Жена охотника была высокой, почти одного с ним ростом. Она работала лекарем неотложной помощи — со всеми прелестями вроде ночных дежурств, стонов больных и выматывающей болтанки по разбитым колдобинам окраин. В очертаниях её крупных скул и разрезе глаз угадывалась примесь азиатской крови.

— Помочь с посудой? — возвращаясь в реальность, предложил Данила.

— Сама вымою.

Она поцеловала его в макушку: волосы мужа пахли сухим шампунем и немного табаком.

— Что это за перо? Вороново?

Муж задержал её руки на плечах.

— Водная ведьма.

Марина вздрогнула и освободила руки. Водные ведьмы были коварны и опасны и причиняли людям большой вред: прятали колодцы вдоль московского тракта, скрывали ручьи и закрывали родниковые ключи, прорвавшиеся на поверхность. Случалось, ведьм ловили, чтобы отыскать спрятанный источник, но после непременно сжигали. Их пепел ценился больше, чем их жизнь: он отпугивал грызунов и кровососов.

— Давно о них не слышала, — Марина принялась пересыпать тарелки чистящим песком. — Лет десять назад одна меня чуть не убила. Знаешь, дом с полукруглым балкончиком в центре? Как-то раз топали мы с девчонками утром на курсы при Кузнецовке…

— Куда?

— На курсы в Кузнецовскую гражданскую больницу. Прежде чем на работу взять, нас после института туда практиковаться отправили. В общем, шли-шли и вдруг мне показалось, будто окликнул кто-то. Подняла голову, а с балкона водная ведьма смотрит. Глаза безумные, вся в крови, бледная как смерть. До того я не видела, как они в птиц обращаются…

Марина смолкла, будто воспроизводила в памяти превращение ведьмы.

— И что дальше? — поторопил Данила. Случай хоть и давний, но ему по службе было положено интересоваться.

— Вся улица от моего визга проснулась! Девчонки врассыпную бросились, я сдвинуться с места от страха не могу, а птица прямо на меня с балкона падает. Какое-то чудо спасло! Когтями мне плечо оцарапала и мимо пролетела… Может, сил не хватило — она на последнем издыхании была.

Данила задумчиво посмотрел на жену. Десять лет назад они не были знакомы, но про случай тот он слышал.

— В тот раз ведьму так и не нашли, — отчего-то хмурясь, сказал он.

— На этот раз ты её поймаешь? — с надеждой спросила Марина.

Но муж не успел ответить, их разговор прервал детский плач, и он отправился укладывать проснувшегося ребёнка.

— …сказку! — донеслось до Марины из детской.

— Какую?

— Про Байкал!

— Давным-давно, — усталым голосом начал охотник, — в одном из сибирских княжеств находилось озеро, полное пресной воды. Оно было так велико, что люди называли его морем и плавали по нему на лодках.

— На лодках? — в который раз поразилась дочь. — По воде, которую можно пить?

— Да… Слушай дальше.

По Оймуру, молодой столице княжества, ходили слухи, что будущая жена правителя — ведьма: избранница князя была некрасива, если не сказать уродлива. Владыка встретил её на далёком юге, в стране бескрайних степей и кочевых племён. Теперь подданные бросали на него сочувственные (а то и насмешливые) взгляды. Чем эта женщина пленила князя, знавшего не меньше сотни красавиц, они не понимали.

Дружинники слухам не верили — мало ли что болтали завистливые старухи, доживавшие свой век по милости правителя. Языки — единственное, что ещё не покрылось у них морщинами. Таислав-островитянин, родившийся на Ольхоне, насмешничал громче всех. Благодаря веселой угодливости он прекрасно ладил с товарищами и хоть был слегка трусоват, зато стрелял отлично, с пятидесяти метров укладывая стрелы в самый центр мишени.