Елизавета Соболянская - Зануда в Академии Драконов

Утром благие намерения вечера уже казались абсурдом.

«Нет, Николаевна, ты совсем с ума сошла», — бурчала себе под нос женщина, передвигаясь по дому с полузакрытыми глазами и едва не спотыкаясь о чемоданы. Маска подсохла и вызывала нестерпимое желание ее содрать, волосы стояли дыбом, хотелось немедля почистить зубы…

Привычно щелкнул и зашипел чайник. Булькнул кран, и ледяная вода обожгла кожу. М-да, глазки с утра совсем, как у китайца… Срочно намочить салфетку и приложить, почистить зубы, оценить волосы, ужаснуться, вымыть голову, потом вообще принять душ, нервно выбирая любимый гель с ароматом грейпфрута. Полотенце… Вспомнить про чайник, заварить щепотку любимого чая с жасмином, грустно глянуть на лотки в мусорном ведре и все же поставить на плиту кастрюльку для яиц…

Череду утренних дел, таких привычных и все равно суетливых, прервал звонок в дверь. Алла Николаевна к этому времени уже высушила и уложила волосы, надела серые брюки, алую водолазку и серый жакет с одной крупной пуговицей, даже глаза «нарисовать» успела, только губы не накрасила, собираясь сначала позавтракать.

На пороге обнаружился Борис. В новой спортивной куртке, подчеркивающей выпирающий животик, в куцых джинсах с отворотами и в молодежно-сложной кожаной кепке с глупой пимпочкой на макушке. У женщины неосознанно поднялись брови: «Боже, и этот человек требовал футболку на три размера больше, чтобы не подчеркивать свою „солидность“?» Это он всегда с ее мягкой подачи выбирал удлиненные куртки, придающие силуэту должную мужественность? А головные уборы! Зимняя шапка выбиралась как самолет. Надежная, дорогая непременно серая, под цвет глаз. И вдруг такое убожество…

Тем не менее, блюдя вежливость, Алла молча посторонилась. Борис вошел, оглядел коридор, не заметил никаких изменений, хмыкнул, прошел дальше, и тут его взгляд уткнулся в чемоданы. Нет, этим потрепанным свидетелям их отпусков он бы не поверил, но рядом на стуле красовалась знакомая «тревожная» сумка. Потертая, но все еще крепкая. Традиционно к ее длинной ручке был привязан алый шарфик — «маячок», по которому Алла Николаевна находила свою поклажу в любом поезде или самолете.

— Так ты серьезно? — сиплым голосом спросил он.

— Серьезно, — подтвердила женщина, чувствуя, как где-то в горле бьется сердце.

Помявшись в прихожей, Борис все же разулся и полез в шкаф, собирая какие-то майки, галстуки, бумаги… Теперь муж казался Алле Николаевне нелепым и чуждым элементом. Нелегко воспринимать человека, с которым прожила двадцать с лишним лет, как постороннего. И все равно — не свой. Отвернувшись от Бориса, Алла прошла в кухню, отчего-то ей было противно находиться с ним рядом. Глоток чая, аромат прекрасных белых цветов, маленький кусочек хлеба, такого остро-запашистого этим утром… Покой обволакивал ее, успокаивая сердцебиение, даря привычное равновесие. Захотелось уехать. Очутиться как можно дальше от привычных стен. От этого сладко-липкого незнакомого одеколона, от пыхтения за спиной, от суетливой попытки спрятать вину за нарочитой бодростью и «успешностью».

— Уеду. Сегодня, — сказала женщина вслух и улыбнулась.

Вот не зря она работала со словом и много слышала про технику «проговаривания». Обозначив свое желание словом, она вдруг успокоилась и поняла: если набор специалистов в Академию не обман, она действительно поедет. Это ее шанс на новую жизнь. Никаких «жалельщиков» рядом из тех, кто посматривает с жадным любопытством на новоиспеченную «разведенку», никаких сплетен о том, как «пока на работе пропадала, муж-то и сбежал», никаких домыслов о женщине, которая «увела мужика из семьи», слышать она не желала. Даже с детьми можно будет не встречаться до самого Нового года. А квартиру… Квартиру можно сдать! Благо есть соседка, которая давно подыскивает жилье для сына и его молодой жены. Даже если должность библиотекаря окажется фикцией, у нее появятся деньги, чтобы съездить куда-нибудь. А то, что тут будут жить чужие люди — отличный повод потом сделать ремонт, изничтожив даже дух прежней семейной жизни. Решено: разоренное семейное гнездо станет ее стартом в новую жизнь!

Осознав все это, Алла Николаевна довольно улыбнулась и, мельком глянув за спину, вынула из морозилки плитку любимого темного шоколада. Для всего, что она себе пожелала, ей понадобятся силы. А потому… что может быть лучше жгучей сладости горького шоколада?

Бывший супруг потоптался у шкафа, что-то вынул, уложил в шуршащий пакет, но женщину это не интересовало, она с наслаждением пила чай, отламывая крохотные кусочки шоколада. Это была еще одна традиция из тех времен, когда она начинала работать. Частенько ехать куда-то приходилось не поездом или самолетом, а медленным трясучим автобусом, и чай с шоколадом давал силы продержаться…