Сильвия Лайм - Рубин царя змей [litres]

Та бросила на дочь короткий нервный взгляд и вышла из зала.

Иллиана знала: все то время, что они будут разговаривать, мама в соседней комнате в страхе потерять лавку будет кусать ногти, пока не откусит по локоть. Поэтому следовало постараться решить все как можно скорее. Мама уже не молодая, стоило поберечь ее сердце.

– Хетриан, – начала она медленно, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что взяла у ва… тебя в долг довольно крупную сумму… И мы договорились, что сегодня долг должен быть уплачен. Однако, в связи с некоторыми непреодолимыми обстоятельствами, я бы хотела просить у тебя об отсрочке.

Мужчина приподнял брови, и глаза его радостно блеснули. Однако он постарался сделать самое серьезное, почти скорбное выражение лица, на которое был способен.

– Милая Иллианочка, – вновь исковеркал ее имя Хетриан. А девушка поняла, что теперь уменьшительно-ласакательные окончания будут долго ее раздражать. – Ты знаешь, что эти деньги для меня совсем ничего не значат. Но у меня есть жесткие принципы, касающиеся деловых партнеров. И один из них – всегда придерживаться изначальных договоренностей. Ты знаешь, сколько моих клиентов просят об отсрочке? Нет? Девяносто процентов. Ты представляешь, что было бы, позволь я им это? Все просто: я бы разорился!

С этими словами он широко улыбнулся, подняв вверх влажно блестящие ладошки. Будто сдавался на милость победителя. Вот только в этой битве победителем пока что был только он сам.

Иллиана глубоко вздохнула и сжала сцепленные между собой пальцы. Ростовщик подталкивал ее к словам, которые она совершенно не планировала произносить.

– Я все понимаю, Хетриан. Но ситуации бывают разные. Возможно, долговые отношения все же предусматривают по закону возможность отсрочки в связи с форс-мажором?

Она стиснула зубы, упрямо не желая говорить то, на что рассчитывал мужчина.

Хетриан облизнул толстые скользкие губы и ответил, прищурив и так маленькие глазки:

– Конечно, закон дает возможность немного продлить это время, Иллианочка. Но только если должник предоставит свое имущество под гарантию выплат. То есть если ты хочешь, скажем, еще на месяц отсрочить исполнение нашего договора, то в течение этого срока я должен иметь возможность использовать по своему усмотрению какое-то твое имущество, сопоставимое по стоимости. Но поскольку у тебя нет никакого полезного хозяйства вроде коровы, коз или чего-то подобного, боюсь, остается только этот дом.

Он с самым невинным видом развел руками.

– Я, в принципе, не против пойти тебе навстречу и взять это жилье на месяц в свое пользование. – Ростовщик лениво осмотрелся по сторонам. – Мог бы временно сдавать его… ну, например, морякам, которые приплывают в наш порт на пару дней.

Иллиана вздрогнула, представив, чем тут будут заниматься эти моряки, у которых на суше, как правило, только два занятия: вино и женщины. Да и им с матерью идти было некуда.

Девушка сильнее стиснула пальцы, услышав, как хрустнули костяшки. При мысли о том, что придется сделать, Иллиану бросило в холодный пот. А затем она, ругая себя последними словами, все-таки сказала то, чего он так ждал.

– Хетриан… может быть, ты захочешь пойти мне навстречу как своей… хорошей знакомой, а не как деловому партнеру? – выдавила она через силу.

«Все, теперь он не упустит шанса воспользоваться этим предложением, – мелькнуло у нее в голове. – А мне будет слишком сложно отказаться…»

Раздражение сложившейся ситуацией все сильнее накапливалось, стучало в ушах. Чтобы погасить долг, ей оставалось найти не такую уж и большую сумму. Если отдать всю до копейки выручку за последний месяц, то останется еще столько же. Ерунда! Вот только долговая тюрьма одинаково светила всем: и тем, кто взял в долг тысячу золотых аспидов, и тем, кто, как она, попросил всего пятьдесят.

– Сегодня я могу выплатить ровно половину, – добавила она, стараясь не глядеть в радостно вспыхнувшие бусинки глаз Хетриана.

– О, ну конечно, – кивнул он, губы растянулись на лице, как два скользких слизняка. – Как я сам об этом не подумал? Прости дурака, моя милая Иллианочка.

Тут же расцепил ее сжатые в кулаки кисти и взял одну, неприятно растирая ее ладонь.

Иллиана едва заметно скривилась, но руку вынимать не стала.

– Само собой, я позволю тебе взять небольшую отсрочку. Пойду на сделку с собственной совестью и принципами. Для друзей ведь еще и не то можно совершить, – осклабился он, продолжая поглаживать ее ладонь. – А ты ведь мой друг.