Алекс Делакруз - Темный пакт

Степа тяжело сглотнул — Олег явно видел, как заходил у него кадык на шее. То, что ситуацию мирно решить теперь не удастся, становилось ясно. Но и умирать Степану тоже совершенно не хотелось.

— Я готов, — негромко произнес Степа.

Пусть юный амир и дженерик, шансы против него есть — в отличие от поединка с Джоном. Степан добавил что-то еще, но Олег не расслышал — все перекрыли крики собравшейся толпы. Спонтанные бои случались на Арене, но довольно редко, и наблюдать за ними было едва ли не интереснее, чем за контрактными бойцами — ведь буквально только что вон тот самый парень или девушка стояли рядом с тобой, а сейчас бегают от смерти за стеклом.

Олег вдруг столкнулся глазами со Степой.

Широкое лицо друга и напарника перекосило напряженной гримасой, в глазах стоял самый настоящий страх.

— Заменишь? — прочитал по губам Олег.

«Нет».

«Нет!»

«Нет-нет-нет! Не делай этого!» — попытался достучаться я до разума парнишки. Потому что вспомнил: для того чтобы я появился в его теле, он должен умереть. А если сейчас он меня услышит, откажется и не умрет? Я так и проведу всю сознательную жизнь сторонним наблюдателем? От этих мыслей мне стало по-настоящему страшно.

Несколько долгих мгновений Олег и Степа смотрели друг на друга.

Я видел, что Степа боится. Олег же напряженно размышлял. На удивление, он принимал решение рационально. Ход его мыслей был таков — утром к нему приходят адаптанты и практически гарантированно выписывают билет на социальное дно — пособие и вирт. Да, можно будет попробовать с ними договориться, но сейчас, отойдя от первого шока потери, парень понимал — это будет сложно. Покушение на жизнь князя Юсупова — это черная метка для отца и для самого Олега.

Сейчас же появляется удивительный шанс выкупить себе билет в нормальное будущее — пусть и со смертельным риском.

Олег поднял руку, жестом попросив у Джона минутную паузу, и шагнул вплотную к Степе:

— У тебя сколько на кармане, максимум?

— Да черт его…

— Степа!

— Куска три, может, наскребу.

— Поставишь все на меня? Тебе десять процентов с выигрыша.

— Братиш, себе я только ставку заберу обратно… — даже задрожала нижняя губа Степы.

Три тысячи. Даже если рассчитывать на самый низкий кэф, прибыль будет больше десятки — а это хорошие деньги. Новый ай-ди — с рейтингом выше нуля, и возможность начать жизнь с чистого листа в другом протекторате.

— Ставь на меня.

— Сейчас сделаю. Спасибо, братишка, — с жаром прошептал Степан.

Олег кивнул и отошел, оборачиваясь к Джону.

— Ты выставил вместо себя бойца, — заговорил между тем Степан. — Вместо меня также выйдет другой. Вот он, — показал Степан на Олега.

— Что, в натуре, что ли? — удивился вполголоса Мустафа. — Ну, Олега, ну ты дебил…

— Ты в натуре такой дурной? Или ты герой? Не, ну какой дебил, вот где таких берут, а? — не унимался Мустафа, расхаживая по комнате, где они вместе с Олегом ожидали выхода на Арену.

— Я лучше его на Арене.

— Это головняк Степы. Он прикрыл тобой свою задницу, ты понимаешь?

— Да.

— Он накидывает нам по триста кредитов, а сам забирает в три раза больше. Он использует нас, как гондоны, Олег!

С Мустафой, кстати, лично я был полностью согласен.

— Мне нужны деньги, — спокойно ответил паренек.

— Всем нужны. Но только дебилы впрягаются за чужие задницы! Олега, еще можно отыграть назад, они не в своем праве.

— Я лучше Степы, и я не проиграю.

— Да у вас со Степой винрейт одинаковый!

— Ну конечно, мы же в одной пати бегаем. А так я намного лучше, и шансов у меня больше.

— Дерьма у тебя в башке больше! Послушай притчу. Падает дирижабль. На борту из пассажиров Иванов, Грицко и Рабинович. Из кабины пилот: «Надо срочно уменьшить вес или разобьемся!» Выкинули все, что можно. Из кабины снова: «Спасайте корабль, надо еще совсем немного веса сбросить». Иванов орет: «За Расею-матушку!», и кидается за борт. Пилот снова, мол, давайте, совсем еще чуть-чуть облегчить надо. Грицко орет: «За Расею-матушку!», и выкидывает за борт Рабиновича!

Олег, откинувшись в кресле, посмотрел на Мустафу полуприкрытыми глазами.

— Это ты к чему рассказал?

— К тому, что ты дебил! Откажись, я все решу сейчас, не будет поединка!

— Слушай, Мустафа, ты секундантом пошел со мной, чтобы мозг выедать?

— Я пошел, я! Где Степа?

Паренек только кивнул, не отвечая. Очуметь выдержка у парня — когда он горевал об отце, этого не было заметно, а сейчас, перед лицом смертельной опасности абсолютно спокоен.