Карим Татуков - Величайшее наследие

Всего в нескольких десятках метров от него лежала гигантская дубина, а поодаль от нее практики истины Созидания пытались утихомирить двух подростков, яростно вырывающихся из своих оков.

— То, что Игорь не развеял мою сущность, было большой ошибкой. Кто же знал, что авторитеты покидающие синдикат захватят мое тело с собой и воскресят уже в лаборатории мирового правительства. Знаешь, я был рад предоставить ценные сведения о синдикате, и стал окончательно счастлив, когда поступил приказ убить выродков Кипиша и Мутного.

Тон Спаса, продолжавшего обстрел скованного Мишани, казался полубезумным, а его широкая улыбка расползалась еще дальше, до самых мочек ушей, из-за чего тот выглядел крайне мерзко.

— Действительно, оплошал Игорян в тот день… Но неужели ты думаешь, что больше никто не сможет тебя остановить?…

Ухмыляясь в лицо ублюдку, Миля неожиданно закрыл глаза, после чего по его телу поползли золотые символы, не имевшие никакого отношения к языку чудовищ. Одновременно с этим, колоссальная дубина так же покрылась прекрасными росписями, а затем попросту растворилась в пространстве. Но на этом чудеса не закончились. Вены Мишани, скованного пространственным давлением уровня черной дыры, резко вздулись, а его тело начало безумно расти, словно само превратилось в меняющее размеры каменное оружие…

— МОЯ ЖЕНА — ХРАНИТЕЛЬНИЦА ЗНАНИЙ НЕБЕСНОГО НАРОДА, И ЗА ПЯТЬ ЛЕТ, ОНА МНОГОМУ МЕНЯ НАУЧИЛА…

Манипуляции ангелов с реальностью были очень похожи на способы воздействия языком чудовищ, однако все же имели некоторые ограничения. Тем не менее, Михаил за пять лет изучения, и пятнадцать, самостоятельной практики смог в полной мере овладеть этим искусством…

— Что за нелепые потуги? Планета со всех сторон ограждена защитным полем, и это превращение лишь отсрочит неминуемое…

Глава представителей истины Созидания, которого раньше называли главой мирового правительства, насмешливо уставился на колоссального гиганта, чьи размеры уже превзошли несколько десятков километров. Впрочем, самому Михаилу было плевать на речи противника, и он, использовав всю силу своего гигантского тела, атаковал близстоящих практиков, расплющим их вместе с целыми горными грядами. Единственными, кому удалось выжить в этом хаосе, были двое сыновей Мутного. Они тут же взобрались на ладонь своего дяди, готовившего очередной ангельский конструкт.

«Дети… Не забывайте, кто вы… Не забывайте о своих родителях, и обо мне тоже, не забывайте… Простите своего дядю за это, но только так я могу спасти вас…»

Золотые письмена, словно хищные змеи, оплели тела братьев, ошарашенно заметивших, что их оболочки растворяются, превращаясь в эфир, который в свою очередь, вливается в две пустые книги…

Буквально за три секунды сыновья Мутного и Бенессы пропали из поля зрения практиков истины Созидания, а две книги, наполнились черным и золотым светом, соответственно сущностям братьев.

Как только процесс запечатывания был завершен, Мишаня, приложив титанические усилия, прыгнул вверх, расколов надвое континент под ногами и взлетев на огромной скорости, но уже спустя несколько мгновений полета, его колоссальное тело врезалось в купол, тут же проявившийся синими всполохами.

Это был далеко не обычный барьер, блокирующий телепортацию и физическое проникновение. Данная формация была создана, чтобы задерживать существо высочайшего уровня мощи, и даже Михаил не мог прорваться через него. Каждый практик истины Созидания понимал это, однако никто не собирался стоять в ожидании развязки. Те немногие, кто выжил после сражения с Несокрушимым начали выпускать бесчисленное количество атак в противника, который использовал ангельские письмена для поддержании левитации.

Гигантские мечи, огненные шары, ледяные астероиды, каменные пики. Атаки всех видов обрушивались на могучее тело великого воителя, однако он даже не пытался защитить себя, прорываясь верх что есть мочи. Две руки Мили были расположены у его груди и крепко сжимали небольшие фолианты с сущностями названных племянников. Таким образом Михаил защищал их, своей головой и плечами подпирая чудовищный купол. Его кожа сползала, а плоть обугливалась, кости трещали и вены лопались, но Несокрушимый продолжал рваться вверх. Казалось, невозможно было пробиться через поле такой высокой плотности, но, несмотря на всю абсурдность подобной вероятности, титанические усилия превзошли само понятие неосуществимости. Его голова и плечи вырвались за пределы купола, но это была не победа… На лице колосса осталось лишь немного плоти, которая закрывала оголенный в остальных местах череп. То же касалось его плеч, разодранных в клочья и сожженных чудовищными температурами плазматического купола…