Андрей Федин - Студентка Пупсик

– Что-то случилось? – спросил я.

– Случилось, Пу… прости, Нарцисс.

Шеста взяла у меня из рук книгу, положила ее на стол. Кивнула на массивный стул.

– Присядь, пожалуйста, – сказала она.

Я послушно исполнил ее просьбу.

«Надеюсь, она не приставать к тебе явилась, – сказал Ордош. – Очень неудачное время она для этого выбрала. Мы сейчас заняты».

«Не похоже, колдун. Посмотри на нее. Теща явно чем-то встревожена. Кажется, нас ждет какое-то известие. Не слишком приятное».

– Что-то с Маей? – спросил я.

– Нет. Насколько я знаю, у моей дочери все хорошо. Не волнуйся за нее.

– Точно?

– Конечно, малыш. Дело сейчас не в ней.

– А в ком?

Морщинка над переносицей герцогини стала еще глубже.

Шеста посмотрела мне в глаза. Сказала:

– Час назад мне доложили, что прилетела птица… Я получила послание из нашего посольства в твоем королевстве, малыш.

Замолчала.

– Что? – спросил я. – Мама снова что-то учудила? Объявила войну? Отправила армию, чтобы вытащить меня из этой комнаты?

Усмехнулся. Постучал носком тапка по полу. Бубенчик не задребезжал. Я отрезал их еще вчера – мы с Ордошем единогласно признали, что бубенчики нас раздражают.

– Нет, Пупсик, – сказала Шеста. – Не в этом дело.

– Тогда в чем?

Шеста вздохнула.

– Все гораздо хуже, малыш, – сказала она. – Намного хуже. Мне сообщили, что твоя мама убита. Вчера. Во время попытки государственного переворота.

Положила руку мне на плечо.

«Неожиданная новость, – сказал я. – Маманю мы теперь точно ни о чем не расспросим. Разве только, при помощи твоей некромантии».

«Сделай скорбное лицо, дубина!» – сказал Ордош.

– Как… убита? – сказал я. – Такого… не может быть. Вы шутите?

Шеста погладила меня по голове.

– Прими мои соболезнования… Нарцисс. Я хорошо знала твою маму. Она была замечательным человеком. И мудрой правительницей.

– Вы… уверены? – спросил я. – Кто это сделал? Зачем?!

– Подробностей я пока не знаю. Со слов посла, твоя старшая сестра, при поддержке людей твоей тети, герцогини Торонской, пыталась захватить власть в королевстве. Переворот провалился – твою сестру арестовали. Но… королева Львица Седьмая погибла.

Я почувствовал укол в сердце, скривился от боли. Прижал руку к груди. Второй рукой вцепился в спинку стула.

«Колдун! так тебя растак! Ты что творишь?»

«Так твоя реакция будет выглядеть правдоподобнее».

– Пупсик! – сказала герцогиня. – Что с тобой? Тебе плохо? Сейчас позову лекаря.

Я схватил ее за руку, не позволив уйти, жестом показал, что все хорошо.

«Как зовут нашу старшую сестру, колдун?»

«Напряги память, дубина! В ней все это есть».

– Ласка? – спросил я. – Вы хотите сказать, что она убила маму?

– Вряд ли она сделала это лично. Подробностей я пока не знаю. Думаю, завтра к вечеру у нас будет больше информации.

– Но… это точно? Те, кто вам сообщил о маме, не могли ошибиться?

– Боюсь, что нет, малыш.

– Но… Ласка не могла такое сделать! Никак не могла! Она любила маму! Я помню! И мама ее любила! Больше, чем нас с Норкой!

«Не кричи, дубина. Ты опять переигрываешь».

«Ты едва не заставил нас скопытиться от сердечного приступа!» – сказал я.

«Зато теща увидела, что ты очень взволнован. Новость потрясла тебя. А значит – ты и есть настоящий принц», – сказал Ордош.

Шеста плеснула в стакан вино из кувшина. Протянула стакан мне.

– Выпей, малыш. Ну же, давай. Сделай глоточек.

Я опрокинул вино в рот. Едва не поперхнулся. Кислятина! Угораздило же ее налить именно из этого кувшина! Я сознательно не прикасался к его содержимому, признав это вино негодным.

Шеста отобрала у меня стакан, наполнила его снова.

– Нет!

Я вскочил на ноги, отгородился от герцогини стулом.

«Она решила меня отравить этим уксусом?!»

– Малыш, успокойся! – сказала Шеста. – Все хорошо! Не кричи. Не бойся. Ты теперь живешь у нас. Мы тебя в обиду не дадим.

«Хоть бы слезу пустил, дубина!»

«Ну, уж нет! Обойдется она без такого зрелища».

«Не обойдется».

Мои глаза наполнились влагой. По щекам потекли слезы.

Я позорно зашмыгал носом.

«Ты гад, колдун!»

«Так надо, Сигей!»

– Пупсик, не плачь, – сказала Шеста.

Протянула ко мне руки.

Кажется, мои слезы заставили великую герцогиню растеряться.

– Иди, я тебя успокою, малыш.

– Не надо!

Я выставил перед собой руки, мешая великой герцогине подойти ко мне вплотную.

Слезы, сопли – какой позор!

«Что ты творишь?!»

«Все нормально. Пусть думает, что у тебя истерика».