Дмитрий Шелег - Боярич Морозов

— Даже так? — наигранно удивился мужчина и, ухмыляясь, добавил: — Бои значит, всех рассудят? Не спешишь со скорыми заявлениями? Стал поскромней? Может, считаешь, что сын коменданта настолько сильно вырос в умениях, что ты можешь так говорить? Или надеешься на своего нового протеже? Судя по тому, что я видел, мальчишка все же кое-что умеет, но будет ли этого достаточно для боев с моими учениками?

— Я попрошу не обсуждать меня в моем присутствии, — произнес Годимир, нахмурившись.

Я же, пусть говорили и обо мне, промолчал. Да все и так поняли, кого имел в виду незнакомый тренер, однако ни мое имя, ни мой титул не прозвучали, а значит, все в рамках приличий. Годимира же действительно зацепили. Ведь в нашей команде других сыновей коменданта не было.

Снисходительно окинув взглядом младшего Огнеяра, мужчина ничего не ответил и повернулся к Леониду Викторовичу:

— Я согласен. Пусть бои все расставят по своим местам. Знай, я буду с интересом следить за сражениями твоих учеников.

Мужчина, не прощаясь, ушел, и сразу же после этого вернулась уже знакомая официантка, неся в руках большой поднос, заставленный едой.

— Ваш «друг», — выделил слово Годимир, обращаясь к тренеру, — совершенно не следит за языком. Я ничего не сказал отцу в прошлый раз, но повторно слушать подобное не стану.

— Ты прав, — согласился Леонид Викторович. — Семка совсем зарвался. В прошлый раз я просил не делать этого лишь потому, что его ребята оказались сильнее. Если бы мы привлекли твоего отца, ситуация стала бы крайне неприглядной. Мол, с помощью высокопоставленного родственника мы мстим простому тренеру, чей ученик одержал победу в честном спарринге.

Выдержав небольшую паузу, мужчина продолжил, пристально посмотрев на Годимира.

— Надеюсь, ты помнишь, что в прошлом году из-за его провокации проиграл последний бой?

«Ого! — удивился я. — Какие подробности всплывают! Что это еще за провокация?»

— Помню, — кивнул мальчишка, не опуская глаз. — Но сегодняшний разговор не имеет никакого отношения к прошлогодней ситуации. Пусть следит за языком, иначе его укоротят.

— Согласен. Не соверши подобной ошибки во второй раз, — сурово произнес тренер и, обведя команду строгим взглядом, продолжил: — Это всех касается. На провокации не вестись, постоянно включать голову. Некоторые заинтересованные лица не побрезгуют каким-нибудь некрасивым образом убрать сильного конкурента с дороги.

— Неужели все так серьезно? — не поверил я. — Это обычный, пусть и значимый, турнир. Кто будет наживать потенциального высокопоставленного врага на пустом месте?

— Да кто угодно, — пожал плечами тренер, приступая к куриному бульону и показывая пример остальным. — Приятного аппетита, кстати. Победа в этом турнире — это уважение, почет и, что самое главное, большие деньги, выделенные из всевозможных фондов. Они идут как лично тренеру, так и филиалу, воспитавшему лучших учеников.

— Все равно не могу поверить, что кто-то опускается до подобных подлостей. Даже из практических соображений. Ведь если поймают на чем-то неприглядном, позора до конца жизни не оберешься, да и обиженные могут выдвинуть нешуточные обвинения. В покушении на жизнь, к примеру.

— Ты прав, Иван, — быстро разобравшись с бульоном и переходя к сочной отбивной, произнес тренер. — Однако в истории турнира очень много черных пятен. Поэтому лучше перестраховаться и, как я говорил, из номера без необходимости никому не выходить. А если уж идете куда-то, то ни в коем случае не по одному.

«Мне кажется или он специально сгущает краски?» — подумал я, не отвлекаясь от еды.

После легкого обеда я быстро сходил в душ и, поставив будильник, завалился на кровать.

Несмотря на команду Леонида Викторовича отдыхать, уснуть, как я ни старался, мне не удалось. Хотя в этом не было ничего удивительного. Ведь в последнюю неделю я вообще перестал тренироваться. От слова «совсем». Как мы и договаривались, это время я должен был ничего не делать, то есть не выполнять никаких физических и магических упражнений.

Я сделал перерыв, не занимался ничем, кроме учебы, и очень скоро уже не знал, куда себя деть. Было непривычно так расслабляться и отдыхать. Благо кое-какие дела все же имелись, и я занялся аналитической работой и планированием. В это время я жил, как самый обычный человек, в жизни которого не предполагается ни сложных испытаний, ни вызовов, ни смертельных угроз.

Сначала мне казалось, что семь дней — это мало для нормального отдыха, что мне нужен хотя бы месяц, чтобы полностью восстановиться. Но уже через три дня я буквально лез на стену из-за отсутствия нагрузки. Казалось, что энергия надула меня, как воздушный шарик, и пыталась найти выход из тесной физической оболочки. От накопившейся энергии мне пришлось понемногу избавляться, именно поэтому я мог нормально передвигаться и не припрыгивал на каждом шагу.