Маргарита Дорогожицкая: Стихия страха

— Серый Ангел расшифровал Завет. И если только вы посмеете остановить меня, он обнародует его содержимое. Знаете, что там?

У меня пересохло в горле. Я попытался взять ее за руку, чтобы нащупать пульс и понять, лжет она или нет, но Лидия отпрянула и зашипела от злости.

— Уберите руки! Не смейте больше ко мне прикасаться! Иначе все гнусные тайны Святого Престола выплывут на свет, как дерьмо в проруби! И поверьте, по сравнению с ними, находка за святыней в Зеленом зале покажется невинной детской шалостью!

Она резко развернулась и пошла прочь, а меня уже за руку тащил изнервничавшийся служка, на ходу помогая облачаться в церемониальные одежды. Таинство венчания двух сердец должно было начаться вовремя, чтобы не случилось.

Я готовил обряд, не переставая размышлять о словах Лидии. Могла ли она вместе с Серым Ангелом перевести Завет? Но, демон раздери, когда?!? Януш ходил за ней, как приклеенный, глаз не сводил. Она утверждала, что впервые увидела мерзавца на приеме. Когда же она успела переписать для него текст Завета и книгу по запретному языку? А потом еще передать материалы и получить обратно перевод? Или же они были знакомы заочно, и она сама предложила ему сделку?.. Нет, я не верил ее словам, но сомнения все же оставались. Слишком уверенно Лидия говорила и угрожала… Плевать. Я все равно не отпущу ее. А если Серый Ангел посмеет угрожать Святому Престолу, ему же хуже. Я поймал за рукав служку.

— Позови мне одного из братьев.

Паренек кивнул и исчез в боковом проходе. Я возложил на алтарь два тяжелых венца и освятил их молитвой. Надо очистить разум от сомнений и раздумий, но бледное и хмурое лицо Лидии в переднем ряду не давало мне такой возможности. Рядом со мной неслышно возник брат Агним, заменивший брата Ксавьера в боевом ордене тимофеевцев.

— Женщина в первом ряду, в соболиной накидке, бледная и худая. Госпожа Лидия Хризштайн. После окончания церемонии дождетесь меня и сопроводите ее в монастырь под арест.

Брат равнодушно кивнул, и я решил уточнить.

— Не обманывайтесь ее хрупкостью. Она хитра и изворотлива. Забрать ее надо будет тихо, после венчания, чтобы никто не заметил и не вмешался. Прошу вас позаботиться об экипаже заранее. По прибытию отправьте ее в… — я замялся, мне не хотелось, чтобы Лидия сидела в каменном мешке, — в отдельную келью и приставьте охрану. Вы не должны никого к ней пускать, вплоть до моего личного распоряжения. Пожалуйста, усильте охрану монастыря. Это важно. А еще…

— Не волнуйтесь, святой отец, — почтительно перебил меня брат Агним. — От нас еще никто не сбегал.

— Хочется верить, — пробормотал я, разглядывая прихожан и гадая, здесь ли Серый Ангел. Сейчас мне, как никогда, не хватало мудрого совета наставника. Хотя отец Георг и отправился в столицу, чтобы попытаться уладить возникшие ко мне вопросы, я все равно чувствовал себя преданным и брошенным на произвол судьбы. Если бы он только был здесь…

Церковь была полна, лавки забиты, даже в проходе толпились любопытствующие. После страшного несчастья, обрушившегося на город, эта свадьба стала первым радостным событием, поэтому люди хотели хоть немного отвлечься от череды забот и печалей. Двери церкви были распахнуты настежь, и ветер щедро заметал внутрь мелкий снежок, осыпая ведомую к алтарю невесту. Мартен уже стоял рядом со мной, нервно пытаясь ослабить тугой воротник парадного костюма. Пиона споткнулась на середине пути, но Антон даже не дрогнул в лице, поддержав ее под руку и не умалив шаг.

Я не переставал поражаться величию и красоте обряда венчания, что каждый раз приводил меня в благоговейный трепет. Глядя на взволнованное лицо Мартена и дрожащую под белым кружевом вуали Пиону, я невольно вспомнил другое венчание. Тайное и куда более скромное… Не думал я тогда, что мне еще когда-нибудь придется кого-то венчать… Эмиль и Софи сидели рядом, рука в руке, на лицах чуть смущенная улыбка у нее и удивленно-растерянная у него. Я улыбнулся их тихому счастью, на душе потеплело. Служка кивнул мне, что пора начинать. Я прочитал короткую молитву и передал свидетелям тяжелые золотые венцы для молодых. Со стороны Пионы венец принял Антон, как единственный ее родственник, пусть и названный, а со стороны Мартена, кряхтя и опираясь на трость, встал дедушка Иволги.

— Венчается душа божия Мартена Иволги, — старику было тяжело держать венец над высоким сыном, и я торопливо продолжил, — с душой божией Пионы-Эстер Улицкой…

Дедушка Иволги пошатнулся, и я кивнул Антону на него. Юноша мгновенно сообразил, что я от него хочу, оглянулся и, к моему ужасу, подал знак сестре. По церковному обычаю, свидетелями должны были выступать мужчины, а женщине позволялось участвовать в таинстве венчания в роли свидетеля лишь в исключительных случаях. Но я не успел возразить, потому что Лидия легко поднялась со скамьи, отодвинула дедушку Иволги в сторону и забрала у него венец. А все последующие возражения застряли у меня в горле, потому что на ее запястье из-под меха накидки сверкнула тонкая золотая нить с жемчужинами.