Андрей Иванов - Реинкарнация [СИ]

К воротам выдвинулись уже в сумерках.

Проходя мимо очередного дома, Ди спросила у Павла, а что это за украшения виднеются на цоколях домов. Присмотрелись. А когда до того же Стаса дошло что это такое, он выругался.

Но выругался не на то, что увидел, на себя — на цоколях домов располагались магические светильники, и они уже как два дня могли освещать деревню. Да вот же незадача, они их просто не заметили.

Оплошность исправили быстро, осветив всю улицу. Да только тьма вокруг деревни стала от этого еще гуще.

К воротам подошли уже затемно.

Два помоста по обе стороны ворот для возможной охраны, они присмотрели еще утром. Были помосты довольно длинными, и вполне удобными. На них и ночным сторожам, было бы вольготно, и их небольшой компании места было более чем достаточно. Располагались они на метр ниже среза изгороди, так что и защита от стены была, и обзор ничего не загораживало. Собрались на правом от ворот помосте. Тут же обнаружились и такие же светильники, что были на домах.

Светильники разогнали тьму перед воротами, но она же стала плотней за пределами круга света. И там кто-то был, Стас это чувствовал. И этот кто-то сейчас пристально рассматривал их.

Ждать неизвестного, не лучшее времяпровождение. А когда ждешь того, что стало твоим кошмаром, нервы и вовсе натянуты как струны.

Диана и Женя еще не слышали этого зверя, и жизнь он им не портил. Да и Марина, его первая жертва, могла судить об этой твари лишь по отдаленному вою вчера вечером, остальные ее воспоминания были стерты. Но вот у Стаса к этой зверюге был личный счет. Та бессонная ночь, тот липкий страх, та беспомощность, похожая на предательство… он ничего этого не забыл. Не забыл он и сжавшееся в комок от страха тельце девушки у него на руках, и тот ее безумный взгляд, что сводил с ума одной только мыслью — что это навсегда.

Но главное было даже не это. Главным был тот страх, что поселился в душе и не давал спокойно жить. Страх, что разъедал изнутри, копошился в ней темным комком плохих предчувствий, напоминал о себе короткими вспышками воспоминаний, напрочь портившими настроение. Это был его страх, и его враг, и пыткой было даже не ожидание зверя, а мысль что он не придет, а страх так и останется.

Возможно, именно потому, что Стас так неистово ждал эту тварь, он и почувствовал ее взгляд до того, как ее увидели остальные. Неприятный надо сказать взгляд, глубокий. Вот вроде еще ничего не произошло, а ты уже чувствуешь его, уже волосы непроизвольно встают дыбом и в душе зарождается холод.

— Он здесь, — уверенно сказал Стас. И словно услышав его, зверь показался на границе света.

Крупный, не меньше медведя, с огромной уродливой мордой волк… нет, не волк — волколак. Именно так — «молодой волколак» воспринимался этот зверь странной системой ментального определения существ этого мира.

Зверь утробно зарычал и замер. Наклонил морду к земле, словно принюхиваясь, блеснули красным глаза, но ближе зверь уже не шел.

— Метров пятьдесят, — прикинул расстояние Стас, — заклинаниями с такого расстояния его не достать.

Словно прочитав его мысли, волколак еще раз глухо рыкнул и по косой траектории немного приблизился, забирая влево.

— Чувствует сука, чем тут пахнет, — зло произнес Павел.

— Чувствует, и ближе не подойдет, — в тон ему ответил Стас.

Теперь он знал, даже не догадывался, а знал, что вопреки игровым канонам этот зверь не нападет просто так. Не нападет, потому что это не игра, и он не настолько глуп, чтобы вот так бросаться под ограду на верную смерть. Он умен, достаточно умен чтобы быть не жертвой, а охотником, и простого решения в этой битве не будет.

А волколак между тем остановился, и пошел обратно вдоль ограды, не приближаясь к ней на достаточное для заклинания расстояние. Он дразнил их, показывал себя, примеривался к каждому из них, словно говоря — мы еще встретимся. И от этого становилось еще хуже. Он не был сейчас жертвой, наоборот, именно он всем своим видом говорил им, что хозяин тут он, а они лишь куски мяса, временно спрятавшиеся от него на недосягаемом пока расстоянии.

И это злило Стаса, неимоверно злило. Пришли посмотреть… а выходило, что пришли, чтобы еще раз убедиться, насколько они перед ним беспомощны.

— Ну уж нет, — с этой мыслью пришла злость, — не для того он сюда шел, чтобы этот зверь вот так изучал их как будущее меню, нагоняя страх. Он шел сюда драться. Драться и победить, даже не зверя, а собственный страх.