Владимир Иванов - Лёд и разум [СИ]

Но меня все равно не покидало ощущение, что все это глупый розыгрыш, зашедший слишком далеко. А что? Снимали же всякие шоу со звездами и обычными людьми, так почему бы и мне не оказаться в главной роли какого-нибудь безумного телевизионного проекта?

Мы стояли, ждали. Мы настороженно вслушивались в гнетущую тишину. Прошло минут пять, а то и все десять. Самым громким звуком стало легкое потрескивание свечей у алтаря.

И ничего не происходило. Ни-че-го.

— Он ушел, — облегченно выдохнул отец Эдуардо и опустил крест.

И тут в дверь постучали. Тихо. Аккуратно. И этот тихий стук испугал меня. До дрожи в коленках.

За стуком последовал сильный удар, от которого затряслись стены, закачались светильники под потолком, задребезжали витражи. Дверные створки оледенели, распахнулись (но не наружу, а вовнутрь!), с грохотом стукнулись о стены и рухнули на пол, опрокинув мраморные чаши. Святая вода растеклась по полу. В церковь хлынул поток холодного воздуха. На витражах, колоннах и стенах возникли серебристые морозные узоры. Спинки скамеек покрылись изморозью. Пламя свечей дрогнуло и погасло. Мокрый пол у входа превратился в ледяное зеркало.

И по этому зеркальному льду, неторопливо, невозмутимо в церковь вошел голубоглазый блондин в светло-песочном костюме. Тот самый блондин, что сильно раздражал меня на собеседовании. Алекс Айс Александер посмотрел по сторонам, оценил витражи, оценил убранство, оценил статую у алтаря, одобрительно покивал и, наконец, глянул в нашу сторону. На губах блондина играла насмешливая улыбка.

— А вот и я, — в голубых глазах бушевали холодные искры. — Не ждали?

Из моего рта вырывался пар. Дышать стало… больно. В воздухе кружились искорки-снежинки. С балясника второго яруса свисали грозди прозрачных сосулек. Лед, снег и мороз медленно вползали в церковь. Мы втроем стояли рядом с алтарем, а у входа издевательски улыбался блондин.

— Не ждали, — пробасил отец Эдуардо, выставил перед собой крест и, спустившись с амвона, пошел вперед. Крест засиял белым ослепляющим светом. — Изыди!

— Не собираюсь, — хмыкнул блондин и моргнул.

Просто — моргнул! Рука священника вместе с крестом оказались внутри ледяного куба со сторонами в два фута. Сияние угасло. Отец Эдуардо замер, напрягся, пытаясь устоять на ногах, пытаясь удержать перед собой ледяную глыбу. Но та тянула, тянула священника вниз, к полу. Лицо отца Эдуардо побелело еще сильней из горла вырвался яростный рык. Священник несколько секунд пытался удержаться на ногах!.. Пытался… Пытался… И всё зря! Ледяной кубик повалился на плиты пола, а «примороженный» священник не удержал равновесие и упал на колени, стукнувшись головой о ледяную поверхность.

— Это всё, — в голосе блондина звучала издевка, — на что ты способен?

— Он тут не один! — выкрикнула Бобби и вбила карандаш в пол. Он легко прошел сквозь каменную плиту. Снаружи остался торчать небольшой огрызок в половину пальца. Карандаш засветился. А Бобби…

Я уже видела, как она раздваивалась. Но тогда голова и зрение работали не самым лучшим образом, и я думала, что это мне померещилось. Сейчас же… Первая Бобби вбивала в пол карандаш рядом с упавшим священником. А в это время вторая Бобби поднимала с пола упавший карандаш и вбивала его в черную блестящую плитку чуть поодаль. А третья Бобби тянулась к лежащему карандашу и!.. А четвертая замахивалась, намереваясь всадить карандаш в!.. А пятая!.. Десять моих соседок действовали почти одновременно, а, закончив действовать, таяли в воздухе, сливаясь в одну. Десять светящихся карандашей, вбитых в пол, образовали ряд между нами и Александером.

Блондин нахмурился, небрежно махнул рукой. В церковь ворвался новый поток воздуха, принесший снег и холод. Меж скамеек возникли сугробы. Сосульки стали толще, длиннее, спустившись чуть ли не до пола. Всё заволокло белоснежной пылью, скрывая и вход в церковь, и Александера. И этот поток снега и мелких льдинок закружился в воздухе и устремился к нам с пугающей стремительностью. И не добрался!

Карандаши мигнули и между нами и разбушевавшимся снегом возникла полупрозрачная стена, мерцающая теплым желтым светом. Странная преграда разделила церковь на две части. Ни холод, ни снег, ни ветер не могли пробиться сквозь нее. Они пытались, бушевали, кружились, бились о преграду. Она мерцала и не поддавалась. Что-то подобное мне доводилось видеть в фантастических фильмах.