Владислав Бобков - Метаморф

Землянин подозревал, что были еще более сильные версии, но их никто бы не стал доставать или показывать каким-то бродягам. Подобные вещи использовались авантюристами легендарных рангов, архимагами и членами королевских и императорских семей.

Кроме лечебных зелий, имелись и другие, но продавцы так нехорошо смотрели на отмычек, что пришлось спешно ретироваться. Макс не сомневался, что стража встала бы на сторону владельцев столь дорогого бизнеса.

Купить же эти зелья подешевле было очень сложно. Гильдия алхимиков контролировала рынок, устанавливая для всех единую цену. Конечно, можно было попытаться купить склянки из-под полы, но никто не гарантировал, что в нужный момент они сработают как надо.

В случае же такого косяка со стороны сертифицированного алхимика, тот рисковал своим статусом и званием мастера.

Строгий, но справедливый закон. Вероятно, единственный правильный путь ведения дел с авантюристами. Иначе разозленные воины могли знатно порушить мирную жизнь мастеров алхимии.

Макс купил слабенькое зелье лечения, его примеру последовали и Гор с Амалриком.

Маленькая бутылочка из твердого полупрозрачного материала, отдаленно похожего на стекло. Красный цвет жидкости безошибочно давал понять назначение этой бутылочки.

По идее, опытные авантюристы носили специальные пояса с кармашками для таких вещей, но они стоили денег, которых и так почти не было.

Зимин же собирался совершить еще несколько трат.

— Неплохо вы наварились, — с завистью хмыкнул полуэльф, когда услышал, что они с орком пойдут еще и в магазины с броней. И хоть у него больше не было денег, увязался следом.

— Держись нас и тоже не пропадешь. — закинул удочку Зимин.

Помолчали. Амалрик нахмурился, крепче сжимая алебарду. Один из минусов подобного оружия — таскать вне боя ее очень неудобно. Постоянно цепляется то за низко висящие веревки, то за ларьки продавцов.

— У меня есть глаза, Безумный. Ведь теперь тебя так называют? Стоило тебе прийти в казарму, как ты тут же начал собирать под себя людей. Уж насколько мы друг друга терпеть не можем, но здесь здоровяк со мной согласится.

Гор промолчал, что было красноречивее любых слов.

— Этому громиле только подавай сражения, поэтому он не будет задавать вопросы. Но я не столь непривередлив. Какова твоя цель, Безумный Макс? Чего ты хочешь достичь в этой жизни и зачем тебе я?

— Эх, любите вы все задавать этот вопрос! — иронично фыркнул Зимин, взъерошив себе волосы правой рукой. Левой он этого делать благоразумно не стал. Скальп ему еще был нужен, причем именно на голове. — Может, я сам не знаю? Или мне лень об этом думать? Ладно-ладно, не хмурься.

Макс посмотрел на безоблачное небо.

— Я хочу вкусно есть и сладко спать. Хочу, чтобы меня знали в самых дальних местах этого мира и мое имя произносили с настоящим уважением. Может, даже страхом. Хочу денег, известности и силы. Вероятно, как и все живущие. Все это куда лучше получить в хорошей компании друзей, которые при случае прикроют спину и вытащат из какой-нибудь ловушки.

— Я думал, что ты скажешь об основании какого-то культа Подземелья, — как о чем-то несущественном протянул полуэльф и тут же, не давая ответить возмущённому Максу, закончил. — Я согласен присоединиться к вашей веселой компашке, но с одним важным условием. — он сделал театральную паузу.

— Пусть этот громила стоит с наветренной стороны.

— Эльфийская отрыжка, ты на что это намекаешь?!

— На то, что ты воняешь!

— Великие духи, дайте мне сил не разорвать на части этот длинноухий высер!

— Добро пожаловать, Амалрик.

От бронников Макс вернулся без семи золотых, но зато с новеньким шлемом. Обычная простая круглая металлическая шапка с крепящимися на римский манер двумя щитками для защиты щек.

Гор вместо шлема купил наплечники. Из-за нестандартного размера они опять вышли дороже, отчего великан рвал и метал, проклиная жадных торговцев до седьмого колена.

К тому же, Амалрик не смог смолчать, отчего накал страстей знатно повысился.

Вообще, чуть лучше узнав полуэльфа, Макс удивился, как тот вообще дожил до своего возраста. Полукровке было аж двадцать пять лет. Вполне серьезный возраст для этого мира.

Дело в том, что Амалрик почти физически не мог удержаться, когда имел возможность кого-то ужалить. А так как его язык был остер, то слова были и впрямь обидными. Отчего его хотелось пристукнуть, так сказать, во избежание.