Владислав Бобков - Метаморф

Маги-исследователи, в целом, угадали время открытия Подземелья, но начало этого процесса невозможно было пропустить.

В пять часов утра город сотряс мощнейший гул и дрожь земли. Словно гигантский мамонт или слон, Подземный мир извещал всех об открытии нового разлома в свои недра.

Этот гул продолжался целых полминуты и разбудил буквально всех. Конечно, потом он затих, и можно было бы лечь спать дальше… Если бы это кому-то было надо.

После пяти часов больше не спал никто.

Город напоминал взорванный петардой муравейник, в который попутно налили бензина, после чего подожгли. Благо в пять часов было уже немного светло, поэтому можно было хотя бы увидеть куда бежать.

Авантюристы подгоняли броню и строились под напряженные выкрики ветеранов. Последние же косились уже на свое начальство.

Были и сильнейшие одиночки, вокруг которых собирались целые компании, желающие сотрудничать вместе с ними.

Не спали и ремесленники, точа и готовя инструменты, распаляя горны и запитывая рунные круги. Кое-что из артефактов, мяса или энергоядер требовали почти мгновенной обработки, где дорога была каждая секунда. Чем больше проходило времени, тем дешевле стоили такие ингредиенты.

Зазывалы носились среди спешащих людей, изо всех сил предлагая то или иное место для сбыта товара. Их отпихивали и били за то, что путаются под ногами, но пыл зазывал это ничуть не останавливало.

Окна магазинов распахнулись, и из них махали флагами и табличками, расхваливая свой товар.

Вся эта безумная кутерьма и гвалт медленно, но верно смещались в сторону основания скалы, откуда и доносился гул.

В семь часов раздался второй рев, заставивший и так мечущихся людей еще больше ускориться. Ведь всем было отлично известно, что после третьего «зова» Подземелье распахнет свои двери всем желающим.

Золотая жила — легендарное место с дорогими и редкими артефактами, лежащими буквально у поверхности. Даже полный новичок имел шанс до них добраться. Именно поэтому золотая жила, доступная лишь после открытия нового прохода в Подземелья, так всех интересовала.

Гонка, в которой почти на равных сильнейшие и слабейшие. Куш, ради которого готовы были умирать и убивать.

Макс вместе с их компанией недовольно одевался. Он не любил ранние побудки, хоть и был жаворонком, то есть рано ложившимся и рано встающим после сна.

Вокруг, ругаясь на чем свет стоит, торопились его новые товарищи. Гор с любовью точил один из двух топоров.

Обычно от топорников не требовалось остроты их оружия, ведь их цель — крушить и ломать твердую броню монстров. С рубкой живой плоти справятся и другие бойцы.

Однако внушительная мощь зеленокожего позволяла ему управляться сразу с двумя топорами, поэтому он мог иметь разную заточку.

Топор же Макса был заточен именно на пробитие. То есть порезаться им было хоть и можно, но сложно, то вот что костяную, что металлическую броню он ломал на раз. Довелось уже на тренировках испробовать.

Караз умудрился найти кусок панциря хищной черепахи, одного из простейших монстров, после чего они учились его пробивать.

— Не буду разводить долгих слов! — Крученый оглядел два десятка своих бойцов. Вокруг каждого из ветерана собрались его подопечные. В стороне столпились другие отряды компании. — Подземелье не любит, когда заранее обсуждают какую добычу вынесут, поэтому я скажу так! Будьте смелыми, не подведите своих братьев по оружию, иначе лучше бы вам так и остаться под землей! А теперь за мной!

Их отряд вышел из двора компании одним из первых. Некоторые из отмычек прикладывали ладони к открытым створкам ворот, после чего касались лбов. Никто и не думал улыбаться, все были максимально серьезными.

Макс же чувствовал себя очень странно. Его тело дрожало и буквально разрывалось от желания что-то сделать.

Нечто толкало его вперед, туда, где возвышалась гигантская скала. Ее очертания приближались и тут же отдалялись, закручиваясь в странной круговерти.

Каждый шаг отдавался странным гулом, шелест песка, ссыпающегося с сапог, слышался лучше, чем крики других людей. Он не видел ничего и одновременно чувствовал все.

Было настоящим чудом, что несмотря на все это, он продолжал ровно идти, послушно поворачивая вслед за своими товарищами в центре строя, сохраняя общий порядок.

Это был зов, неслышимый крик, пронзительный вопль, который он воспринимал всем своим телом.

Словно птенчик, который выпал из гнезда и теперь видел, как над ним пролетают его родственники.