Джейн Уэлч - Плач Абалона

Покряхтывая, косматый незнакомец отвалил в сторону несколько поленьев, перевязанных веревкой они тут были вместо двери, и, запалив факел, повел Каспара в подземную конюшню.

– Раньше я в сарае жил, – объяснил он, – да от волков там никакой защиты не было. Вот, пришлось землянку выкопать. Тут обороняться куда проще. Так, посмотрим-ка, что с кобылой. Он принялся промывать лошади рану и вскоре объявил:

– Укус, конечно, глубокий, но сухожилия не порваны. Ей теперь главное отдохнуть. И тебе тоже.

Никаких вопросов Каспар задавать и не думал. Он почему-то сразу стал доверять этому человеку. Брид лежала у огня на оленьей шкуре, под голову Брок пристроил ей скатанное одеяло, а сам скорчился в тени.

– Все из-за меня, – заговорил он, как только Каспар вошел в жилую комнату. Мальчишка-то убежит я должен был знать, что негодник отправится навестить старых дружков. Надо было мне за ним приглядывать. Вы уж меня простите, мастер Спар.

Каспар покачал головой, сам-то он считал виноватым как раз себя.

– Похоже, я упала с лошади, – пробормотала жрица, она заметила Каспара, слабо улыбнулась, а потом с удивлением стала разглядывать комнату. Странного вида старуха поправила ей подушку и принялась мешать какое-то варево в черном горшке, уютно булькавшем над огнем на треноге. Каспар почуял запах мясного бульона и облизнулся. Брид, морщась, приподнялась на локте и посмотрела на старуху, а потом – и на мужчину, показавшегося в дверях.

– Кто вы? – подозрительно спросила она. – Я вас знаю?

– Может, и знаешь, – ответил тот, опускаясь всем своим немалым весом на приземистый трехногий табурет у огня, – да только вряд ли. Я тут много лет не бывал – годков шестнадцать, наверно. А ты с виду больно молода, чтобы меня помнить – На его покрытом морщинами лице заиграла улыбка. – А вот я тебя знаю, Брид. Ты, наверно, была еще совсем малышкой, да только другого человека с такими глазами на свете нету.

Брид смело улыбнулась в ответ.

– Стало быть, у тебя есть преимущество, стрелок, – сказала она, бросив взгляд, на повешенный, у двери длинный лук.

После тяжелой паузы мужчина сказал:

– Харле. Зови меня просто Харле. А это – моя мать. Женщина улыбнулась, и, к удивлению Каспара, зубы у нее оказались белые и здоровые. Ничего себе старушка. Как и у сына, волосы у нее были спутанные, но более тонкие, они свисали на плечи, словно ивовые ветви. Лицо ее в свете огня казалось зеленовато-серым, но скорее просто чумазым, нежели нездоровым.

– Иди сюда, сын Керидвэн, посиди у огня, тут твой человек уже устроился, – прошептала она, указав кивком на Брока, тот неуютно скорчился на низком табурете. – Тебе, Брид, надо поесть. Попробуй-ка мой бульончик. А за кормежку расскажешь нам свою историю.

Говорила старуха голосом скрипучим, как сучья старого дерева, которые тревожит ветер. Брид поднялась и села, хоть и была еще бледна.

– Мне нечего вам рассказывать.

– Нечего? – недоверчиво покачала головой женщина.

– Ну, ладно, все равно давай поешь. Не пропадать же добру.

Голодный Каспар облизнулся, не поднимая головы: странная женщина и человек, от которого тянуло плесенью, вызывали у него беспокойство, и лишний раз к ним обращаться не хотелось. Что за суп сварила старуха, он тоже понять не мог. Пахло кабанятиной, да, несомненно, а вот грибы… Необычный запах, землистый, подумал Каспар, постепенно осваиваясь. Харле встал, едва не метя космами потолок, и, тяжело ступая, пошел к грубо сработанному столу, уставленному множеством кувшинов и крынок. Оттуда он притащил прошитый кожаный мех и пять роговых чаш, плеснул в одну янтарной жидкости и протянул ее Каспару.

Питье было по-летнему сладким от меда, с резким вкусом. Юноша подержал его во рту, потом проглотил, но закашлялся: напиток оказался куда крепче, чем ему сперва показалось.

Брид пить не стала. Она смотрела поверх края своей чаши на старуху, внимательно ее изучая. Та была сложена необычно руки и пальцы очень длинные, а туловище плотное, коренастое. Каспар решил, что женщина напоминает ему старую иву, пустившую побеги. Брид молчала, пока старуха не спросила ее про Морригвэн.

– Боюсь, она в последнее время себя плохо чувствует, – печально ответила девушка.

– Ну, так ей же лет-то сколько! Я все удивляюсь, что она вообще до сих пор жива. Человеческое тело так мало может протянуть! Жалко, она ведь такая мудрая. Старуха посмотрела на Брид неодобрительно, будто виня ее в том, что та отнюдь не так мудра, как Морригвэн, а потом, кряхтя, налила девушке еще бульона.