Джейн Уэлч - Властелин Некронда

– Сюда, Спар! Скорее! – поторапливал он. – Уходите! Вы подвергаете мою Рейну опасности. Идите!

Голос его звучал сочувственно, но в то же время и повелительно. Было ясно: маг готов наброситься на всякого, кто поставит под угрозу благополучие Рейны.

Каспар замешкался. Урсула все умоляла его взять ее с собой. Он никак не мог сосредоточиться, но тут на запястье у него сомкнулась тяжелая длань Перрена.

– Не зевай, глупый человек! Поторапливайся!

Времени прощаться уже не оставалось. Каспар надеялся, Рейна поймет, что он желал ей только добра. Надеялся, что она родит здорового ребенка и, несмотря на свой преклонный возраст, выдержит роды. Вот было бы хорошо, если бы короля Кеолотии свергли, а к власти пришел старинный род, чьи права на богатое королевство были так давно узурпированы. Только бы Рейне хватило сил выносить тринадцатую беременность и тем самым разбить проклятие, что удерживало ее с дочерьми в изгнании. Да, без сомнений, разумом и волей она тверда, однако, несмотря на постоянный прием хваленого снадобья, триночницы, тело ее принадлежало уже стареющей женщине.

– Уходи, – закричала Рейна, когда Каспар обернулся, чтобы еще раз напоследок взглянуть на нее. – Ты притягиваешь их к нам. Уходи скорее. Мой час пришел! Я подниму рабов Каланзира и сплочу их на защиту моего дела.

Перрен поднял искрящийся факел над головой и первым протиснулся в дверь. Крепко держа Май за руку, Каспар шагнул следом. Трог и Руна жались у ног. Юноша был рад, что уносит Некронд, надежно запертый в серебряном ларчике у него на шее, прочь от Рейны, Элергиана и Урсулы. Теперь он больше не подвергнет их опасности. Если не считать Перрена, поклявшегося помочь Каспару в его задаче, юноша собирался взять с собой одну только Май.

Надо бежать на восток, как можно дальше. Там, куда не ступала нога человека, он избавится от этого могущественного талисмана. Избавится, чтобы изгнанные в Иномирье души древних чудовищ не получили доступа на землю. Каспару безумно хотелось, чтобы они перестали денно и нощно маячить в глубине его сознания, хотелось заглушить пронзительные вопли и рыканья, что переливались через пропасть между мирами, разбивая заслоны между жизнью и смертью.

Он со всех ног мчался вверх по винтовой лестнице, волоча за собой Май. Девушка тяжело дышала, ее ладошка в его руке стала совсем горячей, легкие ноги звонко шлепали по камню. Довольно скоро торра-альтанец различил сзади звук чьих-то шагов и, обернувшись, увидел, что по пятам за ними мчится Урсула.

– Возвращайся! – велел он, остановившись и разворачиваясь к ней.

Заодно и Май получила лишнюю секунду передышки. А вот Урсула почти не запыхалась. Она вызывающе уставилась на юношу, темные глаза во мраке казались еще чернее. Он окинул ее быстрым взглядом: коротко стриженные волосы цвета воронова крыла, решительный подбородок, звериные шкуры едва прикрывают гибкое загорелое тело, на левом предплечье – три загадочные татуировки. Глаза девушки свидетельствовали о трудной жизни. Ну ладно, он хотя бы спас ее от Мамлюка.

– Я же велел тебе оставаться с Рейной.

– Велел! Куда ты идешь?

Урсула вцепилась в Каспара. Он оторвал от себя ее пальцы.

– На восток, к великому океану, о котором ты мне рассказывала. Я должен плыть за море.

– Но ты никогда не вернешься! – Рабыня пришла в ужас. – Вспомни, я же провела детство на восточном побережье Ориаксии, омываемом великим и неизведанным океаном Тетис. Ни один корабль, отплывший на восток, не вернулся. Оттуда нет пути назад! Над Тетисом ветер дует лишь в одну сторону. Не покидай меня!

– Возвращайся к Рейне. Там тебя ждет жизнь! – снова приказал Каспар.

Девушка улыбнулась и покачала головой.

– Господин, я не оставлю тебя.

Каспару было некогда спорить. В переходах царила тьма, звуки шагов гулко разносились меж осклизлых стен. Похоже, фундамент дворца был положен не слишком уж основательно, так что вода из каналов просачивалась сквозь кладку и струйками стекала на пол.

– Великая Мать все вернет себе, – с глубокой убежденностью в голосе заявил Перрен, шагая к ветхой двери. – Что бы существа с поверхности ни сделали с ней, она снова заберет все свое.

Массивный, почти квадратный горовик, ростом не выше человека, но по меньшей мере вдвое шире, чуть согнулся в талии и уперся плечом в дверь. Источенные сыростью доски легко слетели с проржавевших болтов и петель. Перрен ударом кулака отшвырнул дверь, и при свете чадящего факела взору беглецов предстала комната с низким потолком, сплошь уставленная огромными бочками. Полукруглая арка на другой стороне погреба выводила на лестницу. На ступеньках играли блики яркого солнечного света.