Валерий Гуминский - Штурмовик-2. Вольное братство

Тем временем умалишенный цапнул одного из сидящих к нему спиной пирата за плечо и резко дернул. Тот, не ждавший такого приема, слетел на пол. Новый взрыв смеха потряс таверну.

- Узнает Плясун – шкуру твою на реях развесит, - сказал кто-то.

- Слабо ему, - жадно припав к чьей-то кружке, сказал Слюнька. – Он Тиру слушается, а Тира меня любит.

Смех поутих. Мне стало совсем интересно. Что за дурачок такой, которому позволяют так разговаривать? Прилюдно трепать языком за спиной хозяина? Да еще про его бабу говорить подобным образом? Нет, не может быть, что такая эффектная девушка, если ее действительно правдиво изобразили на флаге, проявляла какие-то чувства к слюнявому придурку. Значит, в словах парня крылся совсем иной смысл, недоступный пиратам. Да ну, какой смысл? Обычный треп идиота, не понимающего, о чем болтает.

Слюнька тем временем осушил кружку, с грохотом поставил ее на стол и отыскал взглядом хозяина, заорал:

- Давай еще выпивки! Я замерз, как ублюдочный пес!

И вдруг заметил меня. Мне показалось, или Слюнька едва кивнул мне головой? Да ну, не может такого быть! Мерещится от усталости. Даже не пожрал как следует.

- Ладно, я пошел, - нужно было торопиться, пока совсем не стемнело. Подхватив фонарь, я легонько ударил по его донышку, отчего произошло воспламенение крошечного фитиля от активированного амулета. Попрощавшись с бородачом, покинул славное заведение.

Погода не радовала. С моря тянуло промозглой сыростью, накрапывал мелкий дождь. Он уже достаточно смочил землю, но никак не мог обрушиться с небес сплошной водяной завесой. Словно чего-то ждал. Запахи водорослей и гниющей рыбы ощутимо будоражили обоняние. Я поспешил вдоль пирсов в ту сторону, откуда пришел днем. Главное – найти тропинку. Пусть дорога будет длиннее, но я ее уже проходил.

Яркий огонек прекрасно справлялся с густыми сумерками. Он освещал дорогу, благодаря чему я быстро дошел до развилки, сориентировался, чтобы не ушагать на ристалище, и продолжил путь. Показались крайние домишки, плетень, вдоль которого я шел днем. Ветер грозно шумел в кронах деревьев, и к ним примешивался осторожный шорох моросящего дождя. Проплутав в хитросплетениях сараев и жилых домов, мне, наконец, удалось выйти к стенам форта. Чтобы охрана не приняла одиноко шагающего по дороге человека за ночного супостата, я замахал фонарем.

Над островом полыхнула молния, осветив мрачно нахохлившийся форт. Через мгновение раскат грома больно ударил по ушам, и тут же дождь хлынул со всей дури, окатив меня, как из ведра. Впрочем, я и так уже был мокрый. Непогода лишь подстегнула к быстрым действиям.

Я уже был возле ворот, которые никто и не собирался открывать. Замахнувшись ногой, чтобы врезать по дубовым створкам, я поскользнулся на мокрой глинистой земле, и не обратил внимания на расплывающуюся в дожде фигуру, выросшую рядом со мной. Тяжелый удар по затылку кинул меня вниз, лицом в лужу. Я инстинктивно выставил руки, смягчая падение, и в то же мгновение погрузился в небытие.

***

- С ним ничего страшного, миледи, - мужской голос плавал в неподвижности, то приближаясь, то отдаляясь от меня, скрючившегося где-то в темной и непроглядной патоке безвременья. – У кого-то, к счастью для молодого человека, руки корявые. Неудачно приложили дубиной по голове. Жить будет. Кровь я остановил, края раны сшил.

Наступило молчание, длившееся вечность.

- Что-нибудь еще нужно? – второй голос, девичий, молодой и звонкий, вплелся в глухую вату тишины.

- Пусть попьет отвар, который я приготовил, - снова заговорил мужчина. – Магии в нем никакой, одна польза.

- Шутник вы, мэтр, - усмешка явственно проскользнула в голосе незнакомки. – Спасибо вам за помощь. Я отблагодарю вас, как только представится случай.

- Не смею сомневаться в вашем слове, миледи.

Снова вязкая тишина. Потом ее разбавил звон стекла, постукивание ложечки; ноздри щекочет резкий запах какого-то пойла – пряно цветочный с ярко выраженными ароматами специй.

- Пей, - в голосе девушки прозвучали нотки, заставившие меня открыть рот. – И хватит делать вид, что до сих пор в беспамятстве.

Варево влилось в глотку, и я резко открыл глаза. Такой гадости я еще ни разу не пил в своей долгой непрекращающейся жизни. Нормальному зрению мешали многочисленные мушки, роящиеся передо мной, отчего картина происходящего никак не становилась понятной. Только что различил тонкую высокую фигуру, склонившуюся надо мной. Пришлось долго моргать, чтобы разогнать чертовых мушек.