Юрий Иванович - Невменяемый колдун (Дилогия)

— Даже в поселке кое-где окна выбило ветром! — поддержала его собеседница с широко раскрытыми глазами. — А что же тогда в долине творилось?

— Почти ничего не видел, только и заметил при вспышках молнии, что целые деревья летали и скалы ворочались!

— Страшно было?

— Не то слово! — воскликнул Кремон, зябко поведя плечами. — Уже и не верил, что выживу.

— Натерпелся, бедняга… — В тоне девушки явно проскользнуло сочувствие.

— Да ерунда! — Кремон улыбнулся как можно радостней. — Уже все в прошлом! Вы бы мне лучше подсказали, как с Эль-Митоланом встретиться?

— А нет ничего проще! — она беззаботно указала в сторону дома. — Идите и стучитесь в дверь.

— А как же шлагбаум?

— Не обращайте на него внимания! Он только для виду стоит! А Коперрульф иногда возле него прогуливается. Все путники идут к дому запросто.

— Гм-м! — Кремон смутился и посмотрел на девушку с недоверием. — Но меня вроде как предупредили… И запретили проходить?

— Ну и что? Рискните! Или вы боитесь?

— Ято? Да не боюсь. Но ведь границы надо уважать…

— Попробуйте! А чуть что, сошлетесь на мой совет, а я сошлюсь на свое незнание и желание помочь усталому путнику.

Кремон с минуту смотрел на девушку с подозрением, но весь ее вид говорил о чистосердечном желании помочь и душевном участии. Тогда парень тяжело вздохнул и подошел к шлагбауму. Но не стал сразу под него подныривать, а протянул вперед руку. Та уперлась во что-то невидимое. Понимающе хмыкнув, парень обошел преграду слева, но и там стояла невидимая стена. Уже с улыбкой он подошел к брусу с правой стороны и, глядя на девушку, попытался нащупать барьер. Мол, смотри, и здесь не пройти! Но рука неожиданно провалилась в пустоту. Кремон сделал непроизвольный шаг, сохраняя равновесие, и в тот же миг его тело сдавило невидимыми клещами. Затем подняло вверх, подержало какое-то мгновение в воздухе и с ускорением понесло в сторону озера. Траектория при этом шла по восходящей линии. Но лишь только он долетел до береговой черты, невидимые силы его отпустили, и уже по наклонной Кремон рухнул в воду и скрылся в фонтанах брызг под поверхностью.

Купаться не входило в его планы. К тому же одежда еще не окончательно высохла после бури. Но вода приятно освежила, взбодрила разгоряченное тело и ласково сомкнулась над головой. Досадуя на себя, что послушался глупую девчонку, Кремон неторопливо развернулся ногами вниз и с удивлением отметил, что касается ими дна. Выпрямившись, он полностью выставил голову над поверхностью. И тут же услышал заливистый смех молочницы, которая подбежала к самому берегу. Уставившись на проказницу, Кремон пошел прямо к ней, помогая себе руками преодолевать сопротивление воды. Но, выйдя почти полностью, успокоился совершенно и вместо ругани ответил миролюбиво и с некоторой долей самоиронии:

— Сам виноват! Не надо было вас слушать. С Эль-Митоланами шутки плохи! Теперь вот надо одежду сушить. А ведь солнце скоро сядет…

— Да и вы меня извините! — девушка всеми силами сдерживала рвущийся наружу смех. — Мне первый раз в жизни довелось видеть, как человек, кувыркаясь, летит так далеко и так… красиво, ха-ха, падает в воду!

— Рад, что вам так весело. Хоть что-то в этой ситуации приятно!

— Зато теперь я точно знаю, что вы не волшебник! Потому как в противном случае вы бы вырвались из силы стихий.

— Да полно вам издеваться! Какой из меня колдун?

Вернувшись к рюкзаку, Кремон с какой-то мстительностью стал снимать с себя одежду. Девушка же ничуть этого не смутилась, скорей удивилась:

— Может, вам лучше отправиться в гостиницу?

— К сожалению, мои средства довольно ограниченны. А я не знаю, сколько времени понадобится на ожидание возле этого шлагбаума!

— Вы собираетесь здесь ночевать?!

— Конечно! У меня непромокаемая накидка, закутаюсь в нее с головой. Ночи сейчас теплые…

Кремон уже снял рубашку, выкрутил ее и разложил на высокой придорожной траве для просушки. Затем снял пояс с двумя непритязательными на вид кинжалами и взялся за брюки. Но девушка смотрела на него весьма отстраненно и равнодушно, что слегка укололо самолюбие парня. Да и странно было подобное бесстыдство со стороны простой молочницы. Своей мускулатурой Кремон гордился не без основания и знал, что у любой девушки загорались глаза, а щеки покрывались румянцем только при одном виде его рельефно очерченной груди, твердого, как сталь, живота и вздутых, как канаты, мускулов на руках. Эта же молочница словно и не замечала такого красивого тела. Но вот на нерешительность при снятии брюк внимание обратила и, словно спохватившись, воскликнула: