Александр Федоренко - Не Творец, но Созидатель...

Идя по двору, Априус мимоходом отметил, что народу еще больше поубавилось — все чем-то, да заняты, а хирдманам он сам запретил вести сюда своих змеючек, вот те и носа сюда не кажут, отсутствую под благовидным предлогом, так сказать. А повода для всеобщего созыва вроде как нет, пусть наслаждаются…. Харей пусть тоже наслаждается со своей Эллиной, он и так все время в походах, надо и меру знать, тем более что, неизвестно что у всех, у них впереди.

А пока Звездная Империя начинала копить силы, и с каждым днем становилась все крепче, теперь оставалось только ждать, и Априус надеялся, что времени у него больше, чем в те давние дни, когда он готовил свое Пятимирье к встрече с вызванными на бой ратями Узурпаторов.

Вернувшись в донжон, никуда не заходя, поднялся к себе. Затем, прикинув, сколько у него свободного времени, позвал Картуса и Богара, в свои покои, и когда те вошли, указал на кресла, жестом показывая, чтобы те садились.

— Ну что други мои, настала пора проверить то, чудесное зеркальце, что мы привезли из дальразведки. Потом давайте одевайтесь по-походному, лучше под путешествующих эльфов, прикид подберите. Ну плащи там капюшоны, луки и тонкие короткие клинки.

— А что на счет артефактов? — Поинтересовался Картус — ведь тот мир может, уже оказался под влиянием изменений. Может взять пару колец да медальонов.

— Хорошая мысль, в общем, берите все, что сочтете нужным, и приходите в мастерскую.

Воины встали и пошли готовиться, а сам Априус, подошел к шкафу и достал из него, лишь только при помощи чар сохранявшуюся свою первую одежду. Точнее ту, в которой уходил еще из Эльдариуса, и все эти года любовно сохраняемую. Много раз ношенные, много через что прошедшие, хранившие отпечатки тысячи походов короткие, бежевые бриджи, топтавшие сотни тысяч дорог мягкие кожаные полусапожки, и чудом могший согревать даже в лютые морозы, жилет, одеваемый на голый торс. Переоделся, не забыв добавить ко всему этому плащ лесного жителя, и перекинул через плечо неразлучную походную сумку. Подумав, надел пару перстней, и одно непримечательное колечко. Затем сунул за пояс саи, и закинул за спину колчан с налучеьм — давний подарок некогда основанного им народа, и уже весь укомплектованный отправился в мастерскую, которая находилась в одной из башен.

— Надо бы чтобы каждый сработал для себя свое личное оружие — уже входя в верхние покои угловой башни, совмещавшие в себе и лабораторию алхимика, и мастерскую кудесника, и хранилище разных, неизученных предметов, подумал глава нового пантеона — иначе какие они боги, без определенных регалий и личного оружие. А оружие, сделанное тебе кем-то — когда-то да подведет. И примеров тому не мало. «Семизубый» «Злотворец» и еще десяток мечей названия, которых как-то не задержалось в летописях, предали хозяев так или иначе — сломались, спровоцировали к самоубийству, выскользнули из руки в ответственный момент боя, или внезапно утратили силу. Да и не только клинки подводили своих владельцев те же Гунгнир и Мьельнир не особо помогли своим хозяевам в решающей Битве за Совокупность Миров, Ладно всему свое время, главное найти хороший металл….

Он подошел к большой прислоненной к стене раме, сдернул покрывало и стал рассматривать зеркальную поверхность. С картинами-порталами он бывало, сталкивался, а вот с зеркалами не особо. На первый взгляд зеркало как зеркало, только очень старое, потому мутное, и двойник отражается как-то совсем смутно. А вот рама очень уж необычная — массивная, резная, элементы резьбы чудно переплетаются в замысловатый узор, из рун и сложной вязи.

Сзади отворилась дверь, поспешно, и в каком-то нервном возбуждении вбежали, Картус с Богаром, остановились за спиной, и, не говоря ни слова — старая школа чувствовалась, тоже стали вглядываться в мутную поверхность. А там за ней проступило какое-то смазанное движение, внезапно зеркало прояснилось, и стали четко видны далекие, игловидные пики, источенных ветрами и временем гор, и множество черных точек издали похожих на стайку летучих мышей, летающую перед ними.

— А вон оно как происходит — подумал Априус, и осторожно ткнул в зеркало пальцем.

Упругая вроде бы поверхность слегка прогнулась, он надавил сильнее, чувствуя, как зеркало отозвалось, становясь вязким, и податливым. Палец прошел дальше, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — с другой стороны он не вышел. Просунул руку дальше, и понял, та погружается не просто в пустоту, а, скорее всего, выходит из воздуха уже в другом мире.