Александр Федоренко - Не Творец, но Созидатель...

Хранители сидели пораженные, им много нужно было осмыслить и осознать, и Априус, закончил:

— Что ж, я сказал о главном, а теперь простите — я на этом откланяюсь. Где меня искать знает Тэльк…

— Уже уходишь? — Это Эледвен.

— Да, есть еще неотложные дела. Но не переживайте, в гости ко мне можете заходить — Тропа останется открытой.

Априус, не стал тянуть, где сидел, оттуда и ушел, мгновенно перенесясь, совсем в другие Области. Еще миг, и вот она, не совсем вещественная верхушка Лерада, по-своему целое Царство, если не мир.

На одной из ветвей, что выглядит как истрескавшаяся вершина горы, расхаживает туда-сюда, большая, черная птица, чем-то очень напоминающая пресловутых воронов. Но нет, это попугай.

— Рунин, я даже соскучится, успел. В двух словах — как там?

— Ничего волшебного — ворчливо проронил попугай. Типа село. Типа одинокий трактир. И паразиты, что есть на каждом дереве. Вот только здешние уж очень необычны.

— А подробнее?

— Ты же сказал — в двух словах…

— Ладно, прости. Давай рассказывай что выяснил?

— Что выяснил, что выяснил…. А то, что здесь находится душеродный край, если хочешь. Ни что другое. Тут они появляются, и сюда приходят тени умерших. И живут, отбывая свой строк в простых деревнях этого места. Но не только это. Похоже, верхушка, как-то упирается в Барьер, и это дает возможность эманациям Хаоса просачиваться. И порождать странных страховидов — слизняков. И эти твари, убивают некоторые души, высасывая их жизненную силу.

— Так-так, а вот это вот действительно странно и интересно.

— Тебе теперь все должно быть интересно. Миры мертвых например…

— Не суть — кое-что в посмертии, я уже переделал…. А вот эти просачивания, меня тревожат куда больше.

— Думаешь, Собиратель знал, и никого в это не посвящал?

— И это тоже. Эта своя Игра, Третей Силы, меня конкретно раздражает. Но их я тоже, приструнил и пристроил…. Ладно, а в самих этих деревнях, что-то необычное видел?

— Да нет, все как обычно, то есть пока они здесь, то все как обычно.

— Видимо это еще от тех времен, когда люди отжив свое, уходили на тот свет, который в принципе поначалу ничем не отличался от этого.

— Наверное.

— Тогда давай, показывай этих крокозябликов, что просачиваются…

Рунин не заставил себя упрашивать, и, вспорхнув, понесся куда-то вверх, Априус не отставал, и вот они у более тонких ветвей, напоминающих толстенные бревна.

— Ну вот смотри на это безобразие….

Априус посмотрел, и как и в случае с рождением тварей Поедателя, тысячелетия тому назад, не находил слов. Это не должно было происходить, но происходило. Невозможное, в очередной раз, вопреки всему, становилось явным и возможным. Что-то явно было не так со всей Сферой. Ее требовалось обезопасить…

— Нда дела — протянул Априус — вот она где, собака зарыта.

— Думаю, чтобы избежать подобной напасти, тебе придется воздвигать свои собственные Барьеры, вокруг Сферы…

— Видимо да. Иначе запаримся Пробои затыкать. Настало время всеобщих пертурбаций.

— Скучаешь по старым временам?

— Разве что по тем, что мы проводили на Акироте. Беззаботное было времечко.

— Еще бы, ты владел тремя мирами, и не парился особо ни о чем…

— Кто бы говорил. Сам-то как дурачился, пытаясь научить Яшу лететь.

— Молодость…

— Угу. А теперь вот повзрослели, стали рассудительными, самому иногда тошно…

— Это в тебе мудрость говорит, так что пора довершить начатое.

— Пора — ответил Априус, снова доставая из-за пазухи медальон, и опаляя его светом, и излучением, всю верхушку.

Новорожденные личинки, сморщились, съежились и превратились в мокрые пятна, только слизи кое-где осталась, но Априус выжег и ее.

— Этого недостаточно — через время, выпалил попугай.

— Да знаю я, просто надо было хоть что-то сделать сразу.

— Надолго ли?

— Посмотрим. А пока пора уводить войска. Лети, передай весть. Всем, кроме хирдманов. Пусть все наши, ждут меня в Гиль-Эстэль.

— Ладно, тогда я упорхал…

И через несколько мгновений, Рунина и след простыл, оставив последователя Творца, в гордом одиночестве. А он постоял, пытаясь хотя бы в памяти проникнуть в те времена, когда высадил саженец, саженец этого самого Древа. Ему было по-настоящему одиноко, и теперь он осознавал — это навечно. Тот давний катаклизм, уничтожил всех Первых, а может, выбросил их куда-то далеко за пределы Вселенной. И среди всех живых существ, только двое, ему по-настоящему близки. Это Куру, и как ни крути — Просвещающий. И еще вот это вот Древо. А от миров, что тогда цвели и благоухали, в лучшем случае остались только иссушенные остовы. Несмотря на многочисленных соратников, это было грустно и удручающе.