Адам Гидвиц - Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака [litres]

– Держу пари, для тебя это важно.

Жанна уставилась в землю. Но она улыбалась.

Тогда Якоб сказал:

– Интересно, куда направляется он?

Он показал на огромного, храпящего Вильяма.

Жанна рывком встала на ноги.

– Давай узнаем.

Она осторожно приблизилась к очень шумному спящему, опустилась на колени и тронула его за руку. Вильям даже не пошевелился.

Якоб тоже подошел, склонился над Вильямом и прошептал ему на ухо:

– Проснись.

Ничего.

Якоб ухватил за могучий окорок, который сходил у Вильяма за плечо, и потряс.

Веки огромного юноши даже не дрогнули.

– Думаешь, с ним что-то не так? – усомнилась Жанна.

Якоб пожал плечами.

– Некоторые бурно живут и бурно спят. Стукни его.

– Что?

– Ничего с ним не случится. Попробуй.

Но Жанна не решалась, так что Якоб пнул огромную ногу Вильяма.

Никакого ответа.

Носок башмака Якоба уперся в поясницу Вильяма.

Вильям продолжал храпеть. Так что Жанна быстро и не так деликатно, как намеревалась, стукнула Вильяма кулаком под ложечку. На самом-то деле удар оказался довольно сильным.

Гвенфорт вскочила.

– Что? – простонал Вильям сонно и перевернулся на бок. – В чем дело?

– Ты что, и правда ничего не почувствовал? Мы же тебя толкали и пинали!

Вильям, не открывая глаз, вытер лицо рукавом.

– Тогда зачем мне просыпаться, если вы такие злые?

Но Гвенфорт решила, что и впрямь время вставать, – или же ей понравился солоноватый вкус пота Вильяма, потому что она начала вылизывать ему уши и лоб.

– Прекрати! Прекрати! – закричал Вильям.

Жанна и Якоб усмехнулись.

– Прекрати!

Он попытался отпихнуть длинную собачью морду, но тем самым открыл другие места для нападения.

Больше для самозащиты, чем в намерении проснуться, Вильям вскочил на ноги – словно падающее дерево, только наоборот, – и потянулся, подняв над головой свои огромные руки. Якоб и Жанна уставились на него, дивясь его росту.

– Твои родители были великанами? – спросил Якоб.

Вильям зевнул.

– Нет. Моя мать была мусульманкой, а отец – христианский дворянин. Он сражается в Реконкисте.

Вильям обогнул детей, подошел к ручью, плюхнулся на ягодицы и соскользнул по крутому бережку на отмель. Над головами чернели ветки, обрамляя сизое утреннее небо. Жанна и Якоб тоже выбрались на бережок и уселись рядышком над обрывом. Теперь их глаза были на уровне глаз Вильяма.

– В чем? – спросил Якоб.

– В Реконкисте. Христиане пытаются отобрать Испанию у мусульман. Хотят оттеснить их обратно в Африку.

– Твоя мама – африканка?

– Не знаю. Я никогда ее не видел. Да и папу тоже, если честно.

Якоб смотрел, как Вильям умывается в ручье.

– А хотел бы?

– Повидать родителей? – Вильям пожал плечами. – Не знаю. Держу пари, мама умерла родами.

Жанна пришла в ужас.

– Ты не должен так говорить!

– А папа слишком важная персона. Должно быть, у него сотня таких, как я!

Якоб мигнул.

– Наверное, не совсем таких, как ты!

Вильям теребил подол своего монашеского одеяния. Потом, поколебавшись, обернулся к Жанне:

– Не отвернешься? Мне надо вымыться.

Жанна отворачивается. Вильям следит, чтобы убедиться, что она не совершит, как истинная дочь Евы, какую-нибудь злую выходку. Но она, похоже, совершенно не имеет такого намерения. Так что он стаскивает через голову рясу.

– Святой Моисей! – восклицает Якоб.

– Что? – говорит Вильям.

– Что? – говорит Жанна, вновь поворачиваясь к нему.

– Стань спиной! – кричит на нее Вильям.

Она отворачивается, но пытается выкрутить шею, чтобы узнать, о чем толковал Якоб.

– Ты же весь покрыт кровью! – воскликнул Якоб.

Жанна вновь развернулась, чтобы глянуть. Так и есть. И грудь, и живот, и даже спина Вильяма покрыты запекшейся темной кровью. А еще на нем кожаный ремень, изукрашенный золотом и продетый в пояс подштанников. Но детей больше поразила кровь.

– А, это, – Вильям расхохотался, – не тревожьтесь. Это не моя.

– Мне от этого не лучше, – сказал Якоб.

– Нет-нет, это не то, что ты подумал. Это даже не человеческая кровь.

– Тогда чья же?

– Извергов.

– Что?

– Это кровь мерзких извергов из леса Мальзербе.

Якоб поворачивается к Жанне:

– Ты что-нибудь поняла из того, что он сказал?

– Нет.

– Просто проверяю.

– Дайте мне вымыться, и я все расскажу. А ты, крестьянка, отвернись.

– С удовольствием, монах.

Неожиданно для себя Вильям расхохотался.

Вымывшись, он уселся на бережку рядом с Якобом и Жанной и рассказал им про то, как его изгнали из монастыря Сен-Мартин.