Адам Гидвиц - Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака [litres]

Сперва ты начинаешь следить за тенями. Их больше, чем должно. И они тянутся следом за тобой.

Потом ты замечаешь глаза. Алые глаза, глядящие на тебя из темноты. И когда тебе повсюду начинают мерещиться глаза, ты хочешь повернуться и бежать прочь. И верно, многие так и делают. Но не Вильям. Он все дальше углублялся в лес.

Лягушки сердито квакали на юного послушника, и каждый их крик звучал, точно проклятье. Крупные насекомые, точно тросточки с ногами, застыли на деревьях. Порой Вильям натыкался на паучью сеть и яростно вытряхивал крохотных, невидимых паучков из своих черных курчавых волос.

По мере того как тревожные сигналы становились все громче, все заунывней, все настойчивей, жизнерадостное настроение Вильяма съеживалось, увяло и наконец бежало, точно побежденная армия с поля боя. Тросточки с ногами стали еще больше – некоторые достигали четырех футов [2] 1 метр 22 см. в длину. Вильям положил ладонь на шею ослика. Его шея дрожала.

Внезапно осел остановился.

Вильям попытался тащить его за узду, но без толку – его пришлось тащить бы так всю дорогу. Он остановился в размышлении, уперев руки в бока.

И уронил их.

Перед ним на тропе замаячили бледные фигуры. Их плечи были сгорблены. Пальцы скрючены, точно когти. Казалось, вкруг их голов клубится тьма.

А затем из-за деревьев выдвинулись тени.

У Вильяма на лбу и под мышками выступил холодный пот.

Если Жером говорил правду и у извергов были красные глаза, бледная кожа и черные, иссохшие сердца, то эти мужчины и женщины, окружившие Вильяма, были, без сомнения, извергами. Они были одеты в лохмотья. В своих скрюченных, точно когти, пальцах они сжимали топорики и булавы с заостренным навершием. У некоторых были короткие луки, а за спиной – колчаны, полные стрел. И вкруг их голов клубился мрак.

Одна из них, жилистая женщина с таким вздернутым носом, что он походил на свиной пятачок, выступила вперед. Остальные, казалось, попятились.

– Я – Нечестивая, – провозгласила она, – и ты сделаешь то, что я скажу.

Голос ее был точно треск сухой ветки.

Вильям не двинулся. Не сказал ни слова. Просто стоял. Деревья шумели, хотя ветра не было.

– Ладно, – ответил он наконец, – и что же ты скажешь?

– Мы начнем с того, что у тебя в мешках, – прорычала Нечестивая, ткнув корявым пальцем в направлении мешков с книгами, – выверни-ка их.

Вильям облегченно вздохнул.

– А, книги? Ладно. – Он рассмеялся. – Я-то испугался, вы потребуете мою рясу!

Он отстегнул пряжки двух кожаных мешков на спине осла и швырнул их в грязь.

Нечестивая подозрительно таращилась на него.

– Зачем это нам твоя ряса?

– Совершенно незачем, – быстро ответил Вильям и отвел взгляд.

Женщина усмехнулась, показав зубы, желтые и крепкие, точно рог.

– А ну, давай-ка рясу! – велела она.

– Ладно, – проворчал Вильям, – пусть так.

Он начал стягивать рясу через голову.

– Если вы не потребуете мои подштанники.

Нечестивая хрипло расхохоталась.

– С чего бы нам твои… – Тут она остановилась. Поскольку, как только Вильям задрал рясу до пояса, она увидела, что его подштанники поддерживает пояс, инкрустированный причудливыми золотыми бляшками.

– Он подвязывал подштанники поясом из золота? – восклицаю я.

– Разве нет? – отвечает монашка, глядя на Жерома.

Жером хлопает в ладони.

– Воистину так! Это единственное, что ему досталось от матери. Работа золотых дел мастеров из Кордовы. Разумеется, пояс не был предназначен для подштанников. И Вильяму не разрешалось носить его в монастыре. Он, должно быть, продумал все это с самого начала… – Жером улыбается, качая головой. – Но это опасный замысел.

– Какой замысел? – спрашиваю я.

Вместо ответа Жером вновь оборачивается к маленькой монашке.

Когда Нечестивая увидела пояс, украшенный золотом, она проскрипела:

– О нет! Теперь-то все ясно! Вот почему ты не хотел снимать рясу! Давай-ка его сюда.

– Ох, – вздохнул Вильям, – но я не могу! Предстать нагим перед незнакомыми людьми – грех.

Нечестивая усмехнулась.

– О вы, глупцы со своей моралью и своими грехами. Какая разница? Мы все равно тебя собирались убить! Так снимем пояс с мертвого тела.

– О! – сказал Вильям. – Об этом-то я и не подумал. В таком случае вместо подштанников держите вот это!

Вильям прыгнул вперед и обеими огромными руками ухватил за волосы сразу двух врагов, что были к нему всех ближе. И со всей силы ударил их друг о друга. Головы раскололись как тыквы. Алая кровь обрызгала обнаженную грудь Вильяма.