Майкл Муркок - Хроники замка Брасс [3 книги - Граф Брасс; Защитник Гараторма; В поисках Танелорна]

Однако кто-то бродит по болотам, пытаясь настроить против него народ Камарга, и он обязан разобраться с этим раз и навсегда – он заставит этого призрака рассказать людям вроде Черника, что никогда никого не предавал.

Чернику он больше ничего не сказал, вышел из трактира, сел на тяжелого черного жеребца и развернул его в сторону городских ворот.

Хоукмун выехал на залитые лунным светом болота, прислушиваясь к первым далеким завываниям мистраля, ощущая на щеках его ледяное дыханье, глядя, как подергиваются рябью поверхности лагун, как камыш пускается в пляс, предвкушая, что через несколько дней ветер войдет в полную силу.

Хоукмун снова позволил коню самому выбирать направление, потому что животное знает болота лучше. А сам он между тем вглядывался в сумрак, озираясь по сторонам, – высматривал призрака.

Над болотами звучал концерт: бульканье и шуршанье, покашливание, тявканье и уханье – это ночные животные занимались своими делами. Иногда какой-нибудь крупный зверь нечаянно выдвигался из темноты навстречу Хоукмуну и тут же исчезал, поняв свою оплошность. По временам от какого-нибудь бочага доносился громкий всплеск, когда филин-рыболов хватал добычу. Однако герцог Кёльнский, углубляясь в болота всё дальше и дальше, так и не увидел ни одного человека: ни живого, ни призрака.

Дориан Хоукмун пребывал в смятении. Он злился. Он-то всё время мечтал о размеренной, простой, тихой жизни. Единственные проблемы, которые представлялись ему вероятными, были связаны с разведением скота и урожаем, а еще с подрастающими детьми.

И вот надо было возникнуть этой проклятой загадке. Даже угроза близкой войны не обеспокоила бы его так сильно. Война, пусть даже с Темной Империей, представлялась совсем простой штукой по сравнению с этим. Если бы он увидел барражирующие в небе орнитоптеры Гранбретани, если бы на горизонте появилась армия в звериных масках и на диковинных повозках, со всей прочей причудливой амуницией Темной Империи, он знал бы, что делать. Или если бы его призвал Рунный посох, он знал бы, как поступить.

Но это нечто невидимое. Как ему бороться со слухами, с привидениями, когда старые друзья вдруг ополчились на него?

Его рогатый жеребец всё дальше топал по тропе, ведущей через болота. По-прежнему вокруг не было никого, кроме самого Хоукмуна. Он начал уставать, поскольку встал утром раньше обычного, готовясь к празднику, и стал подозревать, что никого не найдет, что Чернику и всем прочим это все-таки пригрезилось. Он улыбнулся про себя. Какой же он дурак, что всерьез воспринял болтовню пьяницы.

И конечно же. призрак появился именно в этот момент. Он сидел на безрогом боевом коне бурой масти, покрытом попоной из красноватого шелка. Доспех сверкал в лунном свете, как будто отлитый из тяжелой меди. Начищенный медный шлем выглядел просто и практично, как и начищенный медный нагрудник, и поножи. С головы до ног фигура была упакована в медь, перчатки и сапоги сделаны из кожи, но укреплены медными кольцами. Ремень заменяла медная цепь, соединенная огромной медной пряжкой, и на ней висели медные ножны, хотя в ножнах явно покоилась не медь, но добрая сталь. Палаш. И еще лицо: золотисто-карие глаза, сурово и пристально глядящие, густые рыжие усы, рыжие брови и бронзовый загар.

Это мог быть только он.

– Граф Брасс! – выдохнул Хоукмун. А потом он закрыл рот и принялся рассматривать человека, потому что видел своими глазами, как граф Брасс погиб на поле боя.

В этом человеке было нечто иное, и Хоукмун довольно быстро понял, что Черник говорил чистую правду, уверяя, что это тот самый граф Брасс, с которым он сражался бок о бок при форсировании Днепра. Этот граф Брасс выглядел на двадцать лет моложе того, с которым Хоукмун познакомился семь или восемь лет назад, впервые оказавшись в Камарге.

Глаза блеснули, и крупная голова, словно целиком отлитая из пылающей меди, медленно повернулась к Хоукмуну, а глаза впились в его лицо.

– А ты кто такой? – прозвучал зычный голос графа Брасса. – Моя судьба?

– Судьба? – Хоукмун не удержался от резкого смешка. – Я‑то думал, это ты моя судьба, граф Брасс!

– Я ничего не понимаю. – Голос точно принадлежал графу Брассу, но разговаривал он словно во сне. И взгляд был лишен той прежней, такой привычной ясности и не мог сосредоточиться на лице Хоукмуна.

– Кто ты? – спросил Хоукмун. – Что привело тебя в Камарг?

– Моя смерть. Я ведь умер, так?