Себастьян Кастелл - Тень рыцаря

– Что они там делают? – спросила Дариана.

– Надеются.

– На что?

Я обернулся к ней. Было что-то дьявольски привлекательное в ее ястребиных чертах и горделивой осанке. Она стояла, скрестив на груди руки и подняв вопросительно бровь, и выглядела так, словно собиралась, как обычно, доказать, что все, кроме нее, круглые болваны. Я улыбнулся.

А затем ответил на ее вопрос:

– Надеются, что старинные легенды правдивы.

– Это какие же?

– Те, в которых мы всех спасаем.

– Может, тогда нам стоит это сделать, – заметила Валиана.

Сердитый маленький красный шрам на ее щеке привлек мой взгляд: туда Герин втыкал иглу. Впервые я вдруг осознал, сколько ран и порезов получила Валиана за последние месяцы. Она была прекрасна, но красоту портили – нет, я не прав, красоту лишь подчеркивали доказательства ее храбрости и решительности.

Но дело было не только в ней, а в них всех. Кест пожертвовал рукой. Эталия отказалась от шанса на мирную, счастливую жизнь. Алина подошла к нам и прижалась к Эталии. Волосы ее были всклокочены из-за жуткой рамки, на щеках – следы слез. Предательство, страх и насилие разрушили ее детскую чистоту – с ней поступили еще более несправедливо, чем со всеми нами. Я слишком много времени провел с мертвыми и умирающими и никогда до конца не понимал, насколько сильно любил тех, кто стоял передо мной. Они заслужили лучший конец, чем гибель под копытами войска трусов в масках и черных табардах.

Они все смотрели на меня: друзья, враги, даже запуганные герцоги, которые прятались за воротами замка, – под тяжестью их взглядов я снова упал на колени.

Я не смогу этого вынести, мой король. Скажи мне, что делать. Несмотря на обещание, данное жене, я снова закрыл глаза, надеясь увидеть его самоуверенную улыбку и подмигивающие глаза. Хотел услышать его последний приказ или хотя бы еще одну из его любимых историй об отваге, чести и добродетели, которые неизменно заканчивались грязной шуткой.

Но Пэлиса я не увидел и понял, что пришел мой черед рассказать историю.

Кажется, я наконец-то начал понимать, зачем он создал орден плащеносцев, – по крайней мере, понял хотя бы малую толику его намерений. Дело было не в том, чтобы навязать закон развращенным герцогам и соблюсти порядок, избивая до полусмерти их поединщиков, и даже не в том, чтобы возвести на престол его дочь. Мой король хотел, чтобы мы стали примером, поэтому на каждого плащеносца была возложена особая миссия. Уинноу, Найла и Пэррика он послал охранять герцогов, которые убили его, чтобы показать: мы защищаем то, что больше даже самого короля. И именно поэтому Трин и остальные так сильно желали нас уничтожить, даже когда остались лишь единицы. Поэтому дашини придумали Плач, чтобы извратить историю плащеносцев, превратив ее в легенду об отчаянии.

Нет. Можете хоть всё у нас забрать, но не это.

Я заставил себя встать и пойти к рыцарям, которые ждали на другом краю луга. Набрал воздуха, стараясь не потревожить сломанные ребра и не сорвать хриплый голос, хоть надеялся, что смогу сказать настолько громко, чтобы меня услышали:

– Только посмотрите на себя. Тысяча всадников в доспехах, защищенные ложью, которой вы себя кормите. Думаете, что пришли сюда изменить мир, но вы здесь лишь для того, чтобы совершить убийство.

Некоторые из них рассвирепели, услышав слово «убийство». Кони заволновались, почуяв их тревогу, но командиры быстро навели порядок.

Но я не дал им времени полюбоваться своей работой.

– Я сказал, посмотрите на себя! На вас черные табарды, чтобы скрыть, откуда вы родом. Вы прячете лица под шлемами. Вы отказались от имен для того, чтобы, когда ваше черное дело свершится, никто не вспомнил, кто вы такие и что натворили.

Я сделал паузу, вдохнув еще раз. Черт побери, я забыл, как сильно болят сломанные ребра.

– Хотите скрыть лица за масками? – прокричал я. – Хотите, чтобы имена ваши забыли? Так будьте же забыты – говорю вам я.

Я обернулся и прокричал в сторону замка – там, за воротами, герцоги, члены их семей и стража были в безопасности… пока что в безопасности:

– Об этом дне будут рассказывать легенды. О том, как неизвестные в черных одеждах пришли, чтобы совершить убийство. И будут рассказывать о тех, кто погиб, сражаясь с ними, о тех, кто противостоял им. Сотни лет и даже больше люди станут говорить о том, что произошло в Араморе.

Я обернулся к рыцарям.

– Вашим детям предстоит слушать эти легенды. Так пусть же будет по-вашему, пусть мир забудет ваши имена. – Я сделал шаг вперед. – Но они запомнят наши. Ваши сыновья, внуки и правнуки услышат о дне, когда тысяча людей в доспехах и черных табардах вышли сразиться с четырьмя плащеносцами, безоружной женщиной и маленькой девочкой, и наши имена будут повторять вновь и вновь, до тех пор пока вы не окажетесь на смертном одре в ожидании, когда последняя тень скользнет по вашему челу. И что вы скажете напоследок? Вы произнесете наши имена.