Анастасия Анфимова - Лягушка-принцесса [СИ]

Но когда пухлая пачка листов уютно устроилась на полке личного сейфа вдовствующей императрицы, та вдруг поняла, что испытывает неодолимое желание рассказать: кто же она на самом деле. Груз тайны невыносимой тяжестью давил над доживавшей свой век женщиной.

Она знала, что мореходы с Западного побережья уже неоднократно достигали Некуима и возвращались обратно. Только никто из них так и не смог отыскать то место, куда ходил корабль Мерка Картена.

Несмотря на прочность императорской власти, Ника понимала, что любое сколько-нибудь серьёзное сомнение в её происхождении может привести к большим неприятностям для династии Тарквинов. А своим детям и внукам она зла не желала.

Но стремление выговориться, поделиться тайной становилось все сильнее, превращаясь к какую-то навязчивую идею или манию.

И тогда она стала писать украдкой, запираясь в своём кабинете на втором этаже. Поскольку вдовствующая императрица в последние годы предпочитала одиночество, это никого не удивило.

А попаданка испытывала странное, ни с чем не сравнимое наслаждение, старательно выписывая полузабытые со времён юности буквы.

Теперь, даже если какой-то из её листов попадёт в недобрые руки, никто ничего не поймёт, посчитав неразборчивые каракули бредом полусумасшедшей старухи.

Дело продвигалось медленно, Ника уже никуда не спешила. Она будто заново переживала те дни, выковавшие из испуганной Бледной Лягушки суровую Нику Тарквину Инфиту.

Поставив последнюю точку, она испытала необыкновенное облегчение. Пусть её откровения не прочтёт больше ни один человек, груз, давившей на душу тайны, почему-то стал значительно легче.

Служанки растопили камин и оставили вдовствующую императрицу одну. Они привыкли, что хозяйка часто засыпала в любимом кресле и недовольно ворчала, если кто-то вырывал её из лёгкой старческой дрёмы.

Но на закате в Цветочный дворец пришёл посыльный из порта и принёс срочное послание из Нидоса, только что доставленное на быстроходном корабле.

Имевшая приказ сообщать о новостях из Академии в любое время секретарша, постучав в дверь кабинета, с удивлением обнаружила, что та не заперта.

Окликнув государыню и не получив ответа, она осторожно заглянула внутрь, подивившись царившему в комнате полумраку.

Лампы не горели, камин потух, а главное, не слышно тяжёлого, булькающего дыхания покровительницы.

— Ваше величество! — вскричала отпущенница, бросаясь к креслу.

Ника Тарквина Инфита полулежала, закрыв глаза и вытянув руки вдоль туловища. Но больше всего секретарше запомнилась застывшая на холодеющих губах снисходительная полуулыбка.

Забегали служанки, началась суета.

Брошенный впопыхах свиток, в котором сообщалось о кончине Алекса Дрейка, распечатали и прочитали уже после похорон вдовствующей императрицы.

Actum est, ilicet. (Дело закончено, можно расходиться. лат .)