Всеволод Мартыненко - Пойнтер - Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет [сборник litres]

Едва удалось дотянуться, подставляя ветхую ширму. Потузавесный эльф невесомо расположился на ней с явным комфортом, как пирог на противне. Теперь никуда не денется…

Хорошо, что для хождения сквозь стены, пол и потолок нужно волевое усилие, на которое усыпленный призрак сейчас не способен. Упускать его в мои планы никак не входило. Еще неизвестно, какую смертоносную пакость он приготовит на следующий раз. Лови его потом заново!

Понукая гоблинов, не слишком-то довольных моим миролюбием, ширму с привидением удалось оттащить на безопасное расстояние от края люка. Так-то лучше, а то в шаге от бездны серьезный разговор обычно не клеится. А тут надо с полной ответственностью подходить, это вам не кадавр разлаженный, у которого распознающие контуры на простенькую фобию пробило.

Собравшись с мыслями, я начал с обычного:

– Когда я хлопну в ладоши, ты проснешься и будешь все помнить. А сейчас отвечай на все мои вопросы. Без страха и сомнений.

– Да… – вяло отозвался загипнотизированный.

Пошло дело. Теперь главное – правильно сформулировать эти вопросы. Иначе можно до самой Мировой Погибели провозиться без толку. Вот, кстати, вопросик, как раз подходящий для начала…

– Ты знаешь, что умер?

– Да… – отозвался призрак. И еще пояснил, стервец: – Сейчас да, а обычно – нет…

Вот такой пример вытеснения. У кадавров тоже так бывает, когда подпрограмма, не дающая штатного завершения, выдавливается из основного тракта обработки. Память занимает, прокручивается, но результатов не выдает. А если пробьется к ней что-нибудь, помехи на поведение наводит, а то и окончательно крышку с котелка сносит.

Да и живые, естественным образом разумные тем же способом с ума сходят. Так что впрямую тут не получится, надо в обход идти.

– Почему ты остался по эту сторону Последней Завесы?

– Победившие Боги отчего-то недолюбливают самоубийц… – вздохнул призрачный эльф. – Если не можешь принести на их суд надежную историю смерти, и на порог не пустят. А у меня вообще никакой. По их понятиям – полный симулянт…

– А ты действительно убил себя? – удивился я.

Совсем не в духе этого духа, если можно так выразиться. По идее, он, пальчик поцарапав, должен вопить от ужаса и в обморок грохаться. На то, чтобы оказаться способным причинить себе нечто в самом деле смертоубийственное, ему духу бы не хватило, как ни посмотри.

– Нет… не знаю, – подтвердил мои заключения призрак. – Просто не помню…

– Почему? – Похоже, ответ на этот вопрос будет ключом и ко всем бедам самого горе-покойника, и к нашим с ним злоключениям.

– Я боюсь мертвецов… – Сперва показалось, что он завел прежнюю песню, но это было только вступление к довольно осмысленному монологу. – Боюсь смерти, трупов, скелетов, похорон и кладбищ! Привидений и призраков, еженедельных поминальников и Приснодня!

– Приснодеда тоже боишься? – не удержался я от подколки.

– Тоже! – обиженно буркнул потузавесный эльф. – Вдруг он меня с жертвенным поросенком перепутает и скинет с колокольни?! А я высоты боюсь!!!

Не свалиться от смеха в люк удалось с величайшим трудом. Чего он, спрашивается, не боится?! Есть ли такое по ту ли, по эту ли сторону Последней Завесы?

Все же, скорее всего, причиной гибели малахольного послужил не Приснодед. И рухнул он не с колокольни. Хотя шанс, что именно свалился, довольно велик. И мертвецы, чую, здесь не зря столь часто поминаются…

– Ты не помнишь свою смерть потому, что она связана с мертвецами? – безжалостно ударил я в самую точку.

– Да… – удивленно признал призрак и возрадовался. – Да!!!

– Мертвец что-то сделал тебе? – Надо быстро заклинать, пока руны не выгорели.

– Нет… – вновь огорчился тот, но тут же нашел утерянную нить: – Я увидел мертвеца… Увидел скелет и умер!

Кажется, пошло на лад. Прогресс явный. До развязки остался один шаг.

– Что это был за скелет? Где ты его увидел? Что после этого случилось? – рассыпал я вопросы файрбольной шрапнелью. Хоть один, да накроет попаданием.

– Обычный скелет… На лестнице висел, на шнурке. Его моя маленькая кузина там подвесила, чтобы меня напугать.

Ага. У Хирры, похоже, была достойная предшественница. Равно как и у ее нынешнего гостя. Для самой-то жены рановато – лет на тысячу не дотягивает, если судить по наряду убиенного. Но почерк семейный. А скелет, верно, тот самый, что призрак в себе таскал, – обрывок истлевшей веревочки при нем присутствовал, помню.

Меж тем на злосчастную жертву родственной шутки продолжали нисходить откровения.