Денис Куприянов - Четырнадцать в цель (Трилогия) [СИ]

— Было дело, но неужели… — маг не договорил.

— Да, эти игрушки пожирают сущность убитых ими людей, орков и прочих обитателей нашего мира. Я не настолько хороший маг, что бы определить, впитывают они всю душу или только малую часть. Но сам процесс я зафиксировать могу. Но, впрочем, это не самое страшное. Подобные артефакты у нас не редкость и мало кто из магов решится пройти мимо столь легкой дополнительной силы. Гораздо неприятнее другая вещь. Ты же в курсе про псевдоразум, которым наделены эти револьверы?

— Еще бы не в курсе, — Андрей чуть ли не с ненавистью посмотрел на свое оружие. — Левый строптивец, но часто подсказывает хорошие трюки. Правый, напротив, делает все, что скажу, но чаще всего отмалчивается.

— Что бы провернуть подобный трюк, я имею в виду наделением артефакта разумом, магу создателю необходимо сделать одну нехорошую вещь. Ему нужно жертвоприношение, что бы изъять чужую душу и внедрить ее в тело артефакта.

— То есть в этих двух железках запечатаны…

— Я сумел с ними немного поговорить, и насколько я понял, в левом запечатана душа их бывшего владельца.

— Эмилио Сантьяго! — внезапно вспомнил Андрей имя, упомянутое Игорем. — Тогда во втором… точно, там же было жертвоприношение.

— Младенец из семьи хозяина, — подтверждающее кивнул Грэйлон. — Его душа запечатана в правом. Естественно, что он ничего тебе не подсказывает, поскольку у младенца мало разума, но эмоции есть.

— Но откуда тогда это безумие?

— Ты еще не обратил внимания? Безумие охватывает тебя тем сильнее, чем ты ближе к Шакалу. Души, запечатанные в револьверах, не очень любят того, кто не только уничтожил их тела, но еще и не дал нормально прогуляться на тот свет, заставив работать на протяжении сотен лет. Они чуют, что в скором времени ты встретишься с виновником их бед. Мало того, они его хорошо чувствуют. И пытаются помочь тебе, правда, на свой лад.

— И как же? — зачарованно спросил маг.

— Отдают тебе свою ярость и ненависть. А к ним примешиваются остатки эмоций тех, кого ты ранее убил. Так что прости меня, Андрей… — юноша широко раскрыл глаза. Эльф фактически первый раз назвал его по имени. — Но дальнейший путь будет для тебя слишком тяжел. Чем ближе ты будешь подходить к Шакалу, тем тяжелее тебе будет держать себя в руках. Ты уже, наверное, чувствуешь это? Жестокость и кровожадность, просыпающуюся внутри тебя. Сегодня ты был готов растерзать невинную девушку, просто поддавшись чужим эмоциям. Представляешь, что будет твориться дальше?

— Я превращусь в монстра?

— Угу, чудовище, причем наделенное потрясающей магической мощью. Ты можешь стать опасней некоторых демонов. И я ничем не могу тебе помочь.

— И что же тогда делать? Я не хочу терять себя…

— Ничего, — хмыкнул эльф.

— В смысле? — удивился Андрей.

— Ничего не надо делать. Просто постарайся держать себя в руках. А что касается ярости… Когда настанет время пробиваться сквозь толпы орков, то мы, пожалуй, отойдем в сторонку и просто позволим тебе их поубивать. В данный момент это, наверное, будет лучшим оружием для тебя, что бы остаться в живых.

— Ты что-то темнишь, — наконец, смог выдавить из себя маг. — Я чую, ты не договариваешь…

— Чувствуй на здоровье, — хмыкнул Грэйлон. — Больше я ничего не скажу. Поэтому подумай о том, как лучше держать себя в руках. Ну, и как отпускать, в случае если начнется сражение. А пока ложись спать.

— И ты не боишься, что я ночью вас всех перережу?

— Юноша, — вновь перешел на фамильярный тон эльф. — Мое детство прошло при дворе одного из величайших маньяков в нашей истории. Чуть позже моим покровителем стал не менее легендарный маньяк, почему-то оказавшийся еще и богом. Да и про меня часто говорят что-то подобное. И ты думаешь напугать меня таким заявлением? Ты пока еще слишком юн и неопытен, что бы пугать старого Лиса.

На этом очередной разговор был закончен. Андрей вернулся в комнату, и на языке его вертелось еще больше вопросов, чем было до беседы с эльфом. Впрочем, впереди была вся ночь на то, что бы их обдумать…

Ночь прошла беспокойно. Кориэл большую часть ее стоял у окна безмолвным стражем, чем почему-то еще больше внушал тревогу. Дисли очень сильно храпел, а брат Торсон внезапно начал молиться во сне. Грэйлон, которому одного урока оказалось мало, внезапно решил повторить свой подвиг и в очередной раз забрался в постель к Кираше. До ушей Андрея некоторое время доносилась возня и скрип кровати, потом послышалось рычание и резкий удар, сопровождаемый словами Кираши: «А этот захват я все-таки вспомнила, нет, второй раз он не пройдет». Грэйлон, грустно потирая покрасневшую щеку, которая, казалось, даже засияла в темноте, вернулся на свою кровать. И в тот момент, когда Андрею вроде бы удалось погрузиться в глубины сновидений, до его ушей донесся суровый голос Кориэла.