Роберт Мур - Птица счастья [СИ]

В день важности особой на территории центра инновационного, в здании величественном из стекла и бетона, Васю трясло мелкой дрожью. Утренняя трапеза была скромна, волосы уложены, сопровождающие помогли одеться и направили к конференц-залу. Предварительно перед выступлением предстояло познакомиться с создателями — спонсорами проекта, представителями свиты президентской и даже собственным биологическим праправнуком, прилетевшим по такому поводу с женой — троюродной кузиной — из страны заморской.

Василий вошел в просторную приемную, наполненную людьми, и проследовал к Минину, который стоял напротив и приглашал его жестом к себе. Торжеством сияла зала. В ушах молодецких гудело. Василий чувствовал, как десятки взглядов обратились к нему и жадно изучали мельчайшие детали его существа. Тогда и приветствовали его гости: волной поднялись аплодисменты среди собравшихся и разлились по всему залу. И Васе нравилось внимание, он чувствовал себя желанным и значимым и словно восходил на трон царский, будто свет высший благословил его, принял и возвысил. Он подошел к Льву Константиновичу, ответил на его рукопожатие, выдохнул и раскрылся в искренней юношеской улыбке после того, как Минин по-отцовски похлопал его по плечу. Через мгновение сквозь несмолкающие овации на всю приемную прозвучало объявление:

— Встречайте, Президент Государства нашего.

Не прекращая возбужденных от явления клона разговоров и шепота вожделения, публика роскошью своей обратилась в сторону дверей в противоположном конце зала в ожидании правителя.

Вася распластался на кровати и блуждал взглядом по побелке над головой. Взгляд его годами цеплялся за трещину в углу у плинтуса. Василий обычно изучал ее в редкие моменты бездействия и размышлений. Потолок безучастно отражал свет проезжающих мимо автомобилей, а для юноши мир за окном переменился навсегда, и эта трещина на потолке напоминала Василию, что он по-прежнему находится в материнском доме. И радовало его, что это ненадолго — после совершеннолетия ему обещали предоставить квартиру просторную в личное пользование. Теперь он чувствовал себя «неприкасаемым», славой омытым, и длиться это должно было вечно, и он не хотел больше видеть эту трещину, это несовершенство на потолке и вспоминал крепкое рукопожатие президента.

За прошедший после мероприятия месяц у него появился новый знакомый — сын Минина. Он учился в том же университете гуманитарном, куда Василий поступил, только на год старше, и обещал помочь юному однокашнику освоиться в учебе осенью. Звали его Петр. Он представлял из себя худосочную копию отца. И ростом был повыше. Минина-старшего бесспорно боялся и противился его деспотии, чем располагал Василия к себе. Но Вася ощущал навязчивое стремление Петра подружиться с ним.

Накануне «камингаута» Василию завели официальные страницы в соцсетях. Теперь на иконках смартфона сияли тысячи не просмотренных уведомлений. Вся страна великая, да что там страна, миллионы людей шара земного подписались на него за одну ночь после выхода новостей о конференции и продолжали подписываться сейчас. Его соцсети вели специально обученные люди, он иногда добавлял что-то от себя, но под надзором цензуры недремлющей. Самым популярным среди молодежи стал стиль юноши. Ему подражали до исступления все подростки. А потом уже затихшая мода на растительность на мужском лице «крутанула» новый виток, когда Васины бакенбарды отросли, приобрели благородную густоту и объем, и стали новым трендом. Став самым значимым инфюэнсером, в кулуарах светских приемов своих подписчиков он называл снисходительно «работягами», а в прямых эфирах — армией.

Василий был допущен к встрече с главой церкви, а перед этим запланировано принял православие. Реакция духовенства была ожидаемо благожелательной, но ходили слухи о смуте в отдельных храмах и монастырях, где посчитали клонирование дьявольским промыслом. Крещение Василия являлось делом государственной важности, и готовились к нему всем миром. Самые ревностные религиозные фанатики рисовали кресты на дверях подъезда семьи Александровых, чтобы нечисть не вышла в мир. Другие в народе причисляли Марию Петровну в ряд святых матерей, ей писали и звонили в надежде на то, что разговор этот поможет зачать отчаявшимся и потратившим целые состояния на искусственное оплодотворение. Биография Марии Петровны и интервью с ней обошли все бесплатные государственные газеты и телеканалы, остальные издания печатали сомнительные статьи про прошлое Васиного отца в Федеральной службе безопасности.