Такаббир Кебади - Трон знания. Книга 3

— Никогда не видела голого мужчину?

— Не видела, — пробубнила она, уткнувшись лбом в стенку.

— Снимай одежду.

— Ещё чего!

Иштар бросил ей штаны с утеплителем и свою куртку:

— Живо!

— Отвернись.

— Тебя не видно.

— Ты сам говорил, что я ничего не знаю о ракшадах. А вдруг ты видишь в темноте.

Иштар усмехнулся:

— Было бы неплохо. Переодевайся.

Расстелив в углу несколько одеял, уселся на комки сбитой ваты и накинул на плечи плед:

— Чего так долго?

— Не могу застегнуть пуговицы. Пальцы не гнутся.

— Иди, застегну.

— Я тебе, конечно, доверяю, но не настолько.

— Думаешь, пуговицы меня остановят?

— Мне не нравятся твои шутки, — пробубнила Малика.

— Кто сказал, что я шучу?

— Ты стал другим.

— Ты тоже.

Малика опустилась на одеяло, прижалась к Иштару спиной.

— Ты неправильно села, — произнёс он.

— Мне так удобно.

— А мне нет. — Иштар грубо развернул Малику к себе лицом, развёл ей ноги и рывком притянул. Укрыл её и себя ворсистым пледом. — Так лучше?

Малика прильнула лбом к его подбородку:

— У тебя не выросла борода.

— У ракшадов не растёт борода. И усы не растут.

— Почему?

— В период полового созревания мы трём лицо корой голого дерева.

Малика прикоснулась к вискам Иштара:

— Я думала, вы их бреете.

— Там знаки верховной власти. Они не зарастают.

— У вас всё не так, как у наших мужчин.

— Кое-чем мы похожи.

Малика отвернулась:

— Ты неправильно понял.

Иштар покосился на лампу. Огонёк едва теплился.

— Знаешь, как называется эта поза?

— Какая поза? — спросила Малика.

— В которой мы сидим.

— У неё есть название?

Иштар обнял Малику; она напряглась.

— У любой позы, в которой мужчина берёт женщину, есть название.

— За кого ты меня принимаешь?

— За девственницу. Или я ошибся?

— Ты слишком много говоришь. Я от тебя устала.

— Скажи, так удобнее сидеть.

— Нет.

— Ты когда-нибудь соглашаешься с мужчиной?

— Да. Когда мужчина соглашается со мной.

Иштар ещё крепче стиснул Малику:

— Тебе предстоит многому научиться.

— Не сжимай так сильно.

— Быстрее согреешься.

— Мне тяжело дышать.

— Кто оставляет следы на твоём теле?

— Какие следы?

— Засосы, укусы.

Малика попыталась отодвинуться:

— Я не хочу об этом говорить.

— Когда у меня будет кинжал, я научу тебя с ним обращаться. И ты сможешь наказать своего обидчика.

— В ближайшем году у тебя не будет кинжала.

— Будет.

— Кто тебе его даст?

— Твой правитель.

— Нет.

Иштар усмехнулся:

— Да. Когда мы вернёмся на берег, он исполнит любое моё желание.

— Это он так сказал?

— Он пообещал мне.

— В обмен на спасение ориентов?

Иштар кивнул:

— Да.

Малика дёрнулась:

— Отпусти меня.

— Я тебя согреваю. Чем ты недовольна?

— Мне жарко.

— Ты дрожишь. Если ты не замёрзла и не боишься меня, значит, я тебя возбуждаю. Я тебя возбуждаю?

— У меня замёрзла голова. — Малика отклонилась назад и развязала на затылке узел волос. — Ты хочешь использовать желание против Адэра?

— Ну, если он твой обидчик… Ты же не простишь ему насилия? Или простишь?

— Мы говорим о разных людях.

— Мне показалось…

— Тебе показалось, — перебила Малика. Запрокинула голову, потрясла волосами. Мокрые тяжёлые пряди хлестнули Иштара по щекам. — У ваших женщин есть кинжалы?

— Нет.

— Как они наказывают своих обидчиков?

— Мы оградили их от неприятностей.

— Заперли в домах?

— Иногда они покидают дома. В паланкинах и под охраной.

Малика поёрзала, усаживаясь удобнее:

— В Ракшаде так опасно ходить по улицам?

— А по вашим улицам ходить безопасно?

— Зато мы свободны.

— Малика! — прозвучал старческий голос.

— Я здесь, Мун. Я с Иштаром.

— Иди к нам, дочка.

— Всё хорошо, Мун. Спи.

Опустив подбородок Малике на плечо, Иштар зашептал в ухо:

— По официальным данным в Тезаре каждая двенадцатая свободная женщина подвергается изнасилованию. В Партикураме — каждая десятая. В Росьяре — каждая шестая. В отвергнутых странах и того больше. А сколько женщин молчат? Вам свобода дороже чести. В моем мире изнасилований нет. Как думаешь, почему?

— В Ракшаде самые жестокие законы.

— Когда в мужчине просыпается животный инстинкт, он забывает о законах. Им управляет нечто большее, чем разум. Наши женщины это понимают. А вашим женщинам плевать на себя и на мужчин. И тебе плевать, поэтому ты сидишь на мне и меня возбуждаешь. Ракшадка никогда бы так не села.