Киран Харгрейв - Девушка из чернил и звезд

Я осторожно прислонила сумку к ближайшему камню и выбрала самое сухое место на чистом листе бумаги. Потом расстелила его на земле, положила камешки по углам и достала из кармана штанов кожаную подушечку с отметками.

Прежде чем приступить к работе, я прошла взглядом по деревьям, отбрасывавшим тени даже в этот ранний утренний час, и постаралась не думать о том, что кто-то наблюдает за мной из леса. Потом перевела дух, вытерла о тунику кончик тростникового пера, окунула его в пузырек с черными чернилами и принялась рисовать новую карту моего острова.

Не оставаться же ему забытым.

Справляясь с маминой картой, я повела наш маленький отряд на северо-запад, к Грису, надеясь, что чутье подскажет Люпе то же, что подсказало губернатору, – выбраться из леса и вернуться к побережью.

– Ты только сам не заблудись, коротышка, – ухмыльнулся Маркес, глядя, как я веду по карте дрожащим пальцем.

Мы ехали по протянувшемуся от водопада и разрывавшему лесную чащу каменистому гребню, по которому лошади шли без труда. Справа высилась стена из серого камня, слева – стена из серых деревьев, и находиться между ними было не слишком приятно. Даже небо выглядело непривычно туманным, как будто свет просеивался сквозь пелену пепла.

Наконец, через несколько часов, лес стал редеть, и мы выехали на широкий галечный берег. Распростершееся за ним море отливало металлическим блеском. После сумрачного леса на душе сделалось спокойнее. К тому же теперь опасность могла прийти только со стороны деревьев, отделенных от нас широкой и хорошо просматривавшейся полосой пустынного берега.

Отмечать расстояние, когда перед тобой открытое пространство, совсем не трудно. Я делала это почти механически, неторопливо считая до ста, и мои мысли обращались то к Па, то к Кате, то к Люпе. Берег серебрился под солнечным светом, и копыта лошадей, еще не приноровившихся к новой поверхности, скользили на гальке.

Вдалеке, у самого горизонта, над морем теснились грозовые облака, но громовых раскатов мы не слышали, только видели зигзагом разрезающие небо всполохи молний. Я подумала о том шторме, который унес лодку прапрадедушки Риоссе… Заплывал ли он когда-нибудь в такую даль?

Океан здесь казался другим, хотя и был частью единого водного пространства. Это картографы, такие как Па, делили его на бумаге и давали имена его частям, чтобы облегчить задачу исследователям и торговцам, жаждущим обозначить их как свою территорию. Как губернатор пометил Джойю.

В четверти мили от того места, где карта показывала деревню Грис, Адори сделал знак остановиться.

– Всем быть начеку. Маркес, пойдешь со мной.

– С дороги, – прошипел Маркес, выезжая вперед.

– Подходим медленно, потом – штурм, – продолжал губернатор. – Всех, кого встретим – за исключением моей дочери, – обращаем в бегство. Не спешиваться, пока я не отдам приказ. Кто отобьется от группы, возвращается по гребню и ждет у реки. Ясно?

Все закивали. Стоявший рядом со мной Пабло сжал зубы и стиснул рукоятку своего маленького ножа. Губернатор махнул рукой – вперед. Я сдавила пятками бока кобылы.

Лошади пошли рысью. Впереди показалась стена с арочными воротами, обозначающая границы деревни. Губернатор пришпорил своего коня, а Маркес огрел плетью своего жеребца.

Я тоже махнула поводьями и, как советовал Пабло, привстала над седлом. Кони сорвались в галоп, всадники закричали, кровь забурлила в жилах. Мы устремились в ворота, пронеслись под аркой и… крик замер у меня в горле, когда я увидела, что лежит за ними.

Деревня исчезла.

Сохранились только рассыпающиеся фрагменты глиняных стен и скособоченные, в трещинах, домишки. Высушенный солнцем скелет лежал на пороге, протянув руку к кучке костей помельче. Я попыталась убедить себя, что вижу не то, что вижу, а что-то другое. Руки налились свинцом, и тень упала мне на шею, но сзади не было никого, кроме Пабло.

Резко остановив коня, губернатор легко соскочил на землю. Деревню разрушили до основания, и с первого же взгляда было ясно, что мы здесь одни. За домами невнятно бормотало море, и только синяя форма стражников нарушала монотонную серость пейзажа. Под сапогами и копытами хрустели кости и глина, но я смотрела под ноги, чтобы не наступить случайно на что-то такое.

Все вместе мы приблизились к тому месту, которое было когда-то деревенской площадью, как в Громере, и уже подходили к центру, когда тишину оборвал голос.