Виктория Форестер - Мальчик, который знал всё [litres]

– Да, я знаю. Ещё раньше, когда ты впервые сказала мне, что мы с Максом очень похожи со спины, я уже понял, что Макс был на том фестивале. Поэтому я с ним и не пошёл, когда он звал меня в Центре знаний.

– Но зачем ему всё это было нужно? – Пайпер так пристально смотрела на Конрада, словно это могло помочь ей понять, что происходит. – Почему он намеренно подверг нас тогда опасности и разоблачил перед всеми?

– Чтобы у нас не было другого выхода, как только отправиться сюда.

Конрад оттолкнул Пайпер в сторону и бросился бегом туда, что он раньше считал Центром знаний. Теперь-то он знал, что никакой это не Центр знаний, а личные апартаменты Макса. Хотя Конрад покинул этот зал всего лишь какой-нибудь час назад и ничто здесь с тех пор не изменилось, всё виделось ему теперь совершенно по-новому. Внезапно Конрада буквально пронзил насквозь взгляд с портрета Клеопатры. Зловещими стали казаться небрежно свисавшие с одной из полок ручные кандалы, взятые с судна какого-то работорговца. Даже висевшие на стене луки и арбалеты целились сейчас не куда-то в пустоту, а прямо ему в сердце.

Конрад лихорадочно шарил по залу, небрежно отодвигал старинные фарфоровые вазы, совершенно не беспокоясь о том, уцелеют они после этого или нет. Хорошо понимавшая ценность этих ваз Пайпер следовала позади Конрада, стараясь свести к минимуму грозившее здешним коллекциям разрушение.

– Осторожнее с этой картиной… Полегче с этим пергаментом, ты его сейчас порвёшь… Порвал уже… Конрад, что ты делаешь? Конрад!

– Макс что-то прячет, а я собираюсь найти то, что он спрятал. Всё это время Макс опережал меня на шаг. Это было его решение – заставить АннА покинуть Ксантию, и Макс отлично знал, что она тебе об этом расскажет. Кстати говоря, он же, Макс, выбрал её нашим гидом. И меня он знает достаточно хорошо. Просчитал заранее, что я пойду к Эквилле и попытаюсь уговорить её отменить приговор АннА. Тогда-то мы и узнаем о том, что он Хранитель – и это Макс тоже просчитал заранее. Всё просчитал!

– Ты уверен, что Макс так точно всё предвидел и просчитал заранее? Прямо всё-всё?

– Не забывай, он не вчера на свет появился, это раз. А во‑вторых, он перед этим целую неделю ни на секунду от меня не отходил и теперь знает меня как облупленного. Понял, как у меня мозги устроены. Так что всё он предвидел заранее, всё просчитал и всё учёл.

Конрад сердито отпихнул ногой в сторону средневековые рыцарские доспехи, но не нашёл под ними ничего, кроме нескольких пыльных книжек, а рядом с ними кавалерийскую саблю времён Гражданской войны в Штатах. Очередную пустышку вытянул, одним словом.

– А что мы, собственно, ищем? – поинтересовалась Пайпер.

– Что-то необычное. Что-то такое, чего здесь быть не должно, – ответил Конрад, продолжая лихорадочно рыться в свитках пергамента. – У Макса есть какой-то секрет, и он хочет, чтобы мы нашли его. Я, знаешь ли, за последнюю неделю тоже неплохо Макса изучил. Скучно ему жить на свете, вот он и играет, играет…

– Это бред какой-то, Конрад. Чтобы перерыть в этом мавзолее всё, нам понадобится несколько месяцев.

– Мавзолей?.. Мавзолей! – Конрад прекратил рыться в пергаментах, медленно огляделся вокруг и кивнул. – Очень точно ты сказала. Это именно мавзолей. Место, где хранятся мёртвые вещи.

Втягивая ноздрями мёртвый, пропахший тленом и плесенью воздух, Конрад остановил свой взгляд на портрете молодой женщины. На картине она выглядела совершенно живой и этим выгодно отличалась от всей окружающей обстановки. На шее у неё висело ожерелье с красным камешком. Кровавым камешком. Этот портрет был настолько ярким, поразительным, что Конраду оставалось только удивляться тому, что он не заметил его раньше. Намного раньше. Лицо изображённой на картине женщины выражало надежду – наивную, почти детскую.

Такая надежда, как понимал Конрад, могла существовать лишь в единственном на Земле месте, имя которому – Ксантия. Пайпер тоже была зачарована портретом.

– Господи, как же она прекрасна, – тихо сказала она. – Как ты думаешь, где она жила? В Древней Греции, быть может?

– Нет. Думаю, она до сих пор жива.

– Да ладно! – удивилась Пайпер. – С чего ты так решил?

– Краски на картине ещё не потрескались и не выцвели. Думаю, этот портрет был написан не более полусотни лет назад. Это первое. Теперь посмотри, как эта женщина одета, – указал рукой Конрад. – На ней ксантийская тога. Не знаю имени этой женщины, но могу с уверенностью сказать, что это избранная, и на шее у неё висит кровавый камешек.